Образ ритора в советской словесной культуре: учебное пособие. Андрей Петрович Романенко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ коммуникация (к массовой печати прибавляется радиовещание и телевидение) с довольно полной включенностью массовой аудитории в эту систему. Вождь, лидер, риторический и этический идеал – Хрущев. Пафос периода можно определить как критически-разоблачительный. Логос периода – языковой стандарт с ориентацией на ораторику массовой информации. Филологическая и семиотическая рефлективность активна, но не достигает степени активности 20-х годов.

      • период: 70-е – первая половина 80-х годов («застой»), Этос периода – массовая коммуникация со все усиливающейся ритуализацией и условий общения, и речевых действий риторов и аудитории. Вождь, лидер, риторический и этический идеал (тоже ритуализованный) – Брежнев. Пафос периода – апологетически-созидательный. Логос характеризуется ориентацией языкового стандарта на документ, ораторические формы речи ритуализируются (лозунги, призывы, обращения). Рефлексивность слова нерелевантна, ее формы ритуализованы.

      • период: вторая половина 80-х—90-е годы («перестройка»), период, границы которого определить затруднительно. Это время умирания советской культуры, хотя о полном исчезновении ее норм говорить не приходится. Этос периода – массовая коммуникация с явным преобладанием устно-разговорных условий общения и с высокой степенью включенности аудитории в эту коммуникацию. Вождь, лидер, риторический и этический идеал – Горбачев, затем Ельцин. Пафос периода носит критически-разоблачительно-разрушительный характер. Логос – разрушающийся языковой стандарт с ориентацией на устно-разговорную стихию. Филологическая и семиотическая рефлексивность не только достигает уровня 1-го периода, но и значительно превосходит его.

      Перейдем к характеристике отечественного изучения советской словесной культуры в связи с изложенной периодизацией.

      Первый период: 20-е годы. Словесная культура этого времени получает всестороннее описание. Языковые и речевые особенности хорошо заметны и для носителей, и для исследователей-филологов. Эти новые черты словесной культуры сразу же становятся предметом филологической рефлексии [Баранников 1919; Горнфельд 1922; Черных 1923; Делерт 1924; Габо 1924; Пешковский 1925; Щерба 1925; Винокур 1923; 1925; 1928а; 19286; Селищев 1968в (1925); 19686 (1927); 1928; Шор 1926; Поливанов 1927; 1928; 1931; Ларин 1928 и др.]. Предпринимаются и попытки лексикографической кодификации советских сокращений, символов революционного языка, по выражению Л.В. Щербы (например, «Словарь советских терминов» под редакцией П.Х. Спасского, Нижний Новгород, 1924). Обзоры этих работ см., например, [Кожин 1963; Протченко 1975; Мещерский 1981; Скворцов 1987]. Особо значимы (как по анализу материала, так и по постановке теоретических проблем) работы А.М. Селищева и Е.Д. Поливанова.

      Кроме описаний новых черт языковой и речевой жизни всего общества, исследуются особенности речи отдельных классов речевого коллектива. Речь масс: рабочих [Суворовский 1926; Данилов 1929], рабочих-подростков [Добромыслов 1932], крестьян [Меромский 1930], красноармейцев [Шпильрейн и др. 1928], уголовников (см. литературу СКАЧАТЬ