Пробудившаяся сила. Сборник новелл. Елена Гвозденко

Чтение книги онлайн.

      – Ага, а потом расспросами измучают, что за родственник объявился. Хоть бы матка дома была, а то гостит, и дела нет.

      – Сама же радовалась, что к Катюхе ее провожаешь. Да и приедут завтра, всем семейством приедут: сестрица, муж, ребятки. И мамку привезут. Как отца схоронили, не много ей радости осталось.

      – Я-то думала вдвоем в кои веки, а ты приволок проходимца.

      – Не ругайся, милая, – подал голос Макар, – с вами на службу схожу. Подальше встану, если меня смущаешься.

      Он знал, что никуда не уедет из этого дома, останется тут и на праздник. Какая-то неведомая сила, до поры дремавшая в тайных глубинах, решила все за него. Нужно было задержаться здесь, в этом доме. Почему именно здесь, он и сам не знал. Но сопротивляться не мог, как не сопротивлялся, когда накануне светлого праздника эта сила понесла его в родную деревню, в дом, где много лет назад был счастлив со своей Матрешей. Будто и не было того черного дня, когда ставил крест. Не ей – себе. Закрыл себя тем крестом на многие годы. Оставил избу брату, а сам вон из стен, в которых витал дух Матреши, от горшков, уныло темнеющих на полке без тепла хозяйкиных рук, от выскобленного добела стола, от насмешливых веселостью сотканных занавесок.

      Скитался по работам, лелеял неприкаянность. Избегал людей, забиваясь в дальние каморки или прикрываясь набухшими, в складках, веками. Он давно потерял счет годам, что мелькали чередой новых хозяев. Тоску глушил тяжестью работы. Прибился к купцу Ивану Борисовичу Семенчикову, к суетливости торгового быта, на масленичной неделе. А уж к Святой Седмице управлять посудной лавкой стал. Наладил роспись по горшкам и мискам, еще в деревне своей баловался, соседей одаривал. А тут и помощник подвернулся, смышленый Никитка. И совсем уже обживаться стал, успокоилась в душе буря, что несла по новым местам.

      Перед Рождеством еле доползал до своей каморки, валился на лежанку, перекрестив лоб, и забывался в темном небытии. И уже совсем перед праздником из черноты, из беспамятства, проступило лицо Матрешеньки. Будто смеялась, манила пальчиком с поблескивающим колечком. С рассветом зашел в контору к Семенчикову.

      – Я, того, уезжаю.

      – Как? Что? Да одумайся, – купец подскочил так, что стакан с чаем опрокинул.

      – Прощайте. Благодарствую за хлеб-соль.

      – Да постой ты, окаянный. Куда ты? К брату? Так отпразднуешь – возвращайся.

      – Не могу обещать, Иван Борисович.

      – Да кому ты нужен-то у брата? А здесь тебе почет, уважение. Хочешь, сосватаем, найдем невесту достойную. Своим домом заживешь? – увещевал Семенчиков.

      И от упоминания о сватовстве, о своем доме, помутнело в глазах Макара.

      – Благодарствуйте, – выдавил и бегом из конторы.

      – Стой, стой, расчет-то возьми, – неслось в спину. – Бирюк, как есть бирюк.

      Но он уже не слышал, он ничего не слышал, кроме воя вьюги, СКАЧАТЬ