Я у себя одна, или Веретено Василисы. Екатерина Львовна Михайлова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Пока он отрицается, подавляется, направляется на себя саму или проявляется в виде пассивно-агрессивных провокаций, с ним невозможно сделать ничего. Вспоминаю еще одну работу, в которой все началось с довольно простого запроса: «Не могу разговаривать с мужем, подавляет его властность и надменность, постоянная готовность к критике. Открываю рот – и несу какую-то ахинею», – говорила Елена, элегантная женщина и к тому же доцент кафедры. Мы мучились и бились, пытаясь разными способами «расколдовать» это косноязычие: и отодвигали Мужа на безопасное расстояние (нет-нет, не думайте ничего такого, этот Муж никогда не дрался, он проявлял свою агрессию исключительно словами или глухим молчанием, «неразговором»), и вспоминали душевное состояние на работе, где героиню считают хорошим лектором… Но никак не получалось «перетащить» его на собственную кухню. Все было без толку, пока один из «внутренних голосов» – тех, кто выдвигают версии и помогают осознать чувства, не сказал из-за спины героини:

      Мои руки сжимаются в кулаки. Что же я хочу тебе сказать на самом деле?[14]

      Мои руки не просто сжимаются в кулаки, они сжимают оружие: я убить тебя готова, вот что я тебе хочу сказать на самом деле! Огнемет мне нужен, а не воспоминания о том, как я хорошо чувствую себя на работе!

      И от Мужа остались одни угольки, как от Мачехи с Дочками в известной вам ситуации из «Василисы». Заодно героиня спалила свои хорошенькие занавесочки и многое другое на этой кухне. Огнем была, разумеется, тоже она сама: при обмене ролями набрасывалась на высоченного Мужа (в каждой группе найдется крупная женщина на такие роли) и заваливала его на пол, скакала по воображаемой кухне, вскидывая руки: «Гори, прошлая жизнь; гори, страдание». И в роли убийственного Огня говорила без умолку: «Ты, монумент без пьедестала, давай вались! Хватит изображать тут прыщ на ровном месте – по-человечески тебя в этом доме нету, нету, нету! Пусть и не будет, не будет, не будет! А это тряпье – память о том, как она тебя все порадовать хотела, все гнездышко вила!». Много чего было сказано Огнем, пламя бушевало, прямо скажем, нешуточное. Елена посмотрела на буйство стихии из своей роли – я предложила ей слегка управлять Огнем, как бы дирижировать: руки выше – и пламя выше, и голос громче, и движения быстрее; и наоборот. Минуты три это происходило, а потом героиня опустила руки совсем – словно бросила оружие, – горько заплакала и сказала Кучке пепла – Мужу таковы слова:

      Володька, куда ты подевался, во что превратился! Ну где же ты, зачем ты стал этим истуканом, мне так тебя не хватает! Ты же меня просто убиваешь каждый вечер на этой самой кухне! Я как мертвая становлюсь, а я жива… Что мы делаем, нельзя же так!

      «…Даже в наступавших грозовых сумерках видно было, как исчезало ее временное ведьмино косоглазие, и жестокость, и буйность черт. Лицо покойной посветлело и, наконец, смягчилось, и оскал ее стал не хищным, а просто женственным страдальческим оскалом»СКАЧАТЬ