Любовь к литературе. Художественная проза о поэзии. Илона Якимова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дает ее живой, хотя предварительно идет рассказ об общении-быте-смерти-отпевании. Вероятно, в каком-то смысле она вообще – жива; во всяком случае, последние строки поэмы инициируют чудовищное ощущение ее реального присутствия. И неизбежной будущей казни, конечно, ибо рак – приглашение на казнь.

      Однако, обо всем по порядку.

      Зачин текста легок до балагурства, излюбленный ударный прием коломенской иронии:

      Мне пора печатать воспоминанья,

      Разводить их, как на окне герань. Я

      Помню пару дат и штрихи к портретам —

      Почему бы всем не узнать об этом?

      Я ведь, правда, был молодым – я помню…

      Так, в непринужденной манере, Коломенский далее излагает сюжетную канву – фактически, ничем ее не приукрашивая, тасуя спокойные, серенькие детали, на фоне которых резкое:

      И стучал мой путь колесом трамвая,

      И шатались люди, не уставая

      Проходить сквозь память иглой по шерсти,

      Оставляя черную цепь отверстий…

      производит эффект саднящий, ноющий и, напротив – «противошерстный», как первая метастаза грядущей боли.

      А затем опять – возврат к прежней как будто бы безразличной, насмешливой наблюдательности, ровным бытовым нюансам: поэтесса, муж, кошка, портрет на стене, рыбный суп, «сигаретный дым, отварной картофель» – привычный и сознательный отказ Коломенского от пафосности, трепетания поэтическими крылами, дешевых попыток парения. Он отделяет поэтессу общественную от поэтессы домашней и подает последнюю в ракурсе пяти-десяти секунд, мгновенного любительского фотоснимка – с изнанки, настоящей, очень живой, тут же сетуя на небрежность памяти:

      …Кот (а может, кошка – я даже это

      Помню плохо). Точка. Конец сюжета.

      Так, собственно, главная героиня (формально) и сходит с подножки трамвая, к концу четвертой строфы покидая текст, где ей, казалось бы – непременное обиталище. И лирический герой остается один, и почти слышна в этот момент пауза на вдох, на новое дыхание.

      Тем сильней, при внешней безмятежности предыдущего, следующая строка бьет ниже пояса:

      Поэтесса С. умерла от рака.

      Предложение короткое, точкой как обрубленное. Эта акцентировка мгновенно меняет происходящему знак, отбрасывая прошедшую в воспоминаниях тень женщины во мрак, в поля залетейские. «Черная цепь отверстий» становится цепью пробоин и, набухнув смертью, пласт времени идет ко дну.

      …Я пошел на похороны, однако

      Не дошел до кладбища – почему-то

      Испугался и соскочил с маршрута.

      То, что представлялось в интонации героя отстраненной безмятежностью, оказывается сдержанностью – не обнажить бы подлинную ранимость.

      Так, оказывается, и не суждено появиться на свет саркастическим мемуарам Дмитрия Коломенского:

      Мемуары – вздор. Мемуарить – подло.

      Не могу СКАЧАТЬ