Генерал-марш. Андрей Валентинов

Чтение книги онлайн.

      Повернулся резко.

      – Через все посты, говоришь? И как такое случиться могло? Ваши соображения, красноармеец Кибалкин?

      Аника-воин подобрался, вздернул острый подбородок.

      – Вы, товарищ командир, местных в караул ставите. А у них в башке не пойми что, то ли устав, то ли ихний будда. Вот и проворонили.

      – В корень смотрите, юноша, – Вильгельм Карлович кивнул одобрительно. – Говорил я вам, господин Кречетов! С сайхотами ухо востро держать надо. Стихи-то они, конечно, писать горазды…

      Иван Кузьмич на провокацию не поддался, лишь светлые брови к переносице свел. Бороду огладил, повел крепкими плечами.

      – А ну-ка пойдем, племяш! Значит, меня требует? Ну-ну, поглядим…

      Племянник, сын старшей сестры, товарищу Кречетову достался в качестве жернова на шею. Сестрин муж на Германской сгинул, вот и пришлось тезку, Ваню Кибалкина, на воспитание брать и разуму учить. А как воспитаешь, когда что ни день – война, если не поход, то перестрелка? Вот и вырос Аника-воин, такой, что оторви и выбрось. Матери – горе, всем прочим – забота великая. Правда, с некоторых пор Иван Кузьмич понял, что жернов хоть и тяжел, но полезен, хотя бы иногда. Год Кибалка честно прослужил адъютантом, а потом серьезно занялся связью. Между станицами – ни телефона, ни телеграфа, одна тайга. Как народ по тревоге поднять, чтобы быстро и не слишком заметно?

      Кое-что придумал сам товарищ Кречетов, кое-что друзья-фронтовики подсказали. Кибалка же, собрав мальчишек, создал команду связных. Взрослый мужик на коне слишком приметен, да коню не везде сподручно, особенно через тайгу напрямки. Кибалкина команда старалась не зря. Именно она подняла соседние станицы, когда пришел Бакич. Под Атамановкой генерала встретили главные силы Обороны Сайхота.

      После боя Иван Кузьмич выдержал еще один, с собственной сестрой, чуть не сошедшей с ума от страха за «робёнка». А потом и с самим Кибалкой, требовавшим зачисления всей его босоногой команды в Красную Армию.

      Товарищ Кречетов понимал, что это – только начало. Даже не понимал, сердцем чуял.

      2

      В книге «Далекий Сайхот», изданной в Петербурге перед самой войной, автор, известный репортер Янчевецкий, обратил внимание господ читателей на одну из достопримечательностей города Цесаревича – самую большую в мире центральную площадь. Высказав должный восторг, автор уже вполне по-деловому предположил, что недалек тот день, когда на эту площадь будут садиться российские аэропланы.

      С аэропланами Янчевецкий угадал, а вот насчет прочего слегка слукавил. Гигантский пустырь в центре города никто не планировал и площадью не считал. Это было незастроенное пространство между русским поселением и сайхотским Хим-Белдыром с его знаменитым дацаном. Оба города стояли друг против друга, дистанция, их разделяющая, сокращалась, но без излишней спешки. В последние годы из-за войны строиться перестали, и площадь по-прежнему расстилалась от горизонта до горизонта. Для предупреждения СКАЧАТЬ