Кид молча кивнул. Потом свернул цигарку и о чем-то задумался, выпуская струи голубоватого дыма. Наконец сказал:
– Послушай-ка, Чэмп…
– Да? Что такое?
– Вот мне тут пришла в голову одна мыслишка. Хочешь, чтобы твое ранчо вернулось к тебе и все стало как раньше?
– Ах, вот это была жизнь, Малыш! Смотреть, как пасется твой скот…
– Сгонять его? Тебе это нравилось, верно?
– Лучшей жизни я не знал!
– Послушай, Чэмп, я сейчас не об этом! Мне бы хотелось, чтобы ты вспомнил совсем другие деньки – к примеру, тот вечер, когда ты в Карнедасе вскрыл сейф в Первом Национальном, неужто не помнишь? Во всяком случае, так мне рассказывал Билл Джексон.
– Конечно помню. Вечерок был что надо! – Короткий смешок замер на губах Диксона. – Вот это было дельце, старина! Умирать буду – не забуду тот вечер!
– Скажи, разве твое ранчо когда-нибудь приносило тебе такие деньги?
Чэмп уже открыл было рот, чтобы ответить, но передумал и уставился куда-то вдаль.
– Разве на твоем ранчо ты когда-нибудь испытывал что-нибудь подобное? – настаивал Кид.
И снова Чэмп промолчал. Тогда Малыш продолжил:
– Чэмп, в моей жизни не было безжалостного шерифа, который заставил меня выйти на большую дорогу. Никому и никогда не удавалось ограбить меня, одурачить или выставить дураком, – никому на свете!
– Знаешь, ведь тяжелые времена могут толкнуть человека на многое! – робко вставил бедняга Чэмп.
– Тяжелые времена меня миновали, – покачал головой Кид. – Денег у меня всегда хватало. Я вырос в хорошей семье. С детства ходил по персидским коврам и мог каждый день в половине пятого пить чай, а по вечерам ездил в оперу, сидел в ложе и любовался на дам в атласе и жемчугах. Но все это было не по мне. Тьма-тьмущая роскошных туалетов и слишком мало мест, куда можно было пойти.
Чэмп слушал приятеля затаив дыхание. Губы его были плотно сжаты, глаза потемнели. Но вдруг он заговорил:
– А здесь? Что здесь-то такого, кроме пустыни, где, того и гляди, хватит солнечный удар, и гор, где по утрам зуб на зуб не попадает? Что ты получил? Стертые ноги да вечно ноющую спину?! Кругом грязь, грязь без конца! Разрази меня гром, Кид, порой мне приходит в голову, что я с радостью променял бы нынешнюю жизнь на какой-нибудь укромный домишко, только бы в нем стояла медная ванна да чтобы горячей воды было сколько душе угодно! Черт меня подери, порой эта жизнь слишком тяжела для меня!
– Да, – кивнул Малыш. – Эта жизнь тяжела для всякого, СКАЧАТЬ