Вынести мертвеца из комнаты. Ретро-истории о врачах и здоровой жизни, рассказанные репортером отнюдь не в медицинских целях. Виктор Савельев

Чтение книги онлайн.

      В комнате, кроме «Джоконды», была галерея картин. И во время наших бесед врач иногда обращался к ним как к иллюстрациям наркотических состояний.

      – Вот здесь отразилась наркотическая ломка, – объяснял он сюжет сюрреалистической картины, на которой из тупоносой женской туфли на низком каблуке торчала жирная шея в складках и уродливая голова стареющей женщины, тупого и отвратительного существа с кудряшками волос.

      – Это отвращение от того, что художника, молодого парня, в наркотическом похмелье «ломало» без дозы, – объяснял врач. – А когда он, шатаясь, пошел на кухню попить воды, то силы оставили его – и он рухнул в коридоре. И стоявшая перед лицом туфля его сестры была единственным, что он видел несколько часов подряд. Она являлась ему во всех уродливых проявлениях больного сознания, была ему отвратительна: лежавший без сил, он не мог даже отодвинуть ее, туфля стала наваждением. И, чтобы избавиться от него, парень потом нарисовал эту картину маникюрными ножницами сестры – поскольку кистей дома он не нашел…

      Да, на стенах в кабинете психиатра была история болезни! Но даже в этой болезненности была видна одаренность художника, его талант! Где он видел эти «сюрреалистические» образы, такое смешение красок и гротеска – у Сальвадора Дали, Пикассо – или нигде не видел, а сам творил? Но картины этого анонимного живописца (врачебная тайна не выдает имен!) притягивали в себе, как магнит. Особенно одна, поразившая меня, на которой в желтом монашеском плаще, скрывшем лицо, сидел в «позе кучера» (то есть свесив руки с колен) старый монах. Обвисли костлявые пальцы рук, вместо лица – глубокая тень, у костлявых босых ног – черная вода: болото. А за фигурой монаха по желтой унылой пустыне уходила вверх одинокая дорога со столбами…

      – Это как бы символическая жизнь художника, – начал врач. – Про монаха он говорил: «Вот это я, этот странник. А сзади дорога – мой путь, где столбы – потери. Вот тот столб – был друг, но теперь его нет. А этот столб – была любовь, девушка, но я ее потерял… Все столбы позади. И вот я, одинокий монах, сижу возле черной воды – зовущей меня смерти, но не решаюсь сделать последний шаг…». И еще, когда он был живой, то рассказывал…

      – Как это «когда был живой»? – охнул я: ведь все время думал, что говорим о живом художнике…

      – Да нашли его дома мертвым, когда он выписался из больницы, – вздохнул врач. – Видимо, передозировка наркотика. Только и остались от него картины, которые он нам, врачам, дарил…

      Не знаю почему, но картина с монахом завораживала и притягивала – как притягивает меня в Третьяковке «Христос в пустыне», столь же одинокий и босой перед смыслом жизни и вечностью… Каждый раз, приходя интервьюировать в психбольницу, я просил еще раз посмотреть «галерею». Но в один из моих приходов кабинет встретил пустыми стенами…

      – Родственники парня-художника забрали у нас все его работы, – развел руками СКАЧАТЬ