Солнечный круг. Марина и Сергей Дяченко

Чтение книги онлайн.

      Ольвин снова посмотрел на нее. Ирис Май думала о своем, разглядывала щелястый деревянный потолок и ракушки на столе. Затягивалась пауза.

      – С духовыми у вас не получается, – сказала она задумчиво. – При том, что техника мастерская. Вы не пробовали струнные?

      – У меня слишком короткие пальцы.

      Она встала, пересекла комнату, остановилась напротив:

      – Покажите.

      Он растопырил пятерню.

      – Обыкновенные пальцы. Вам пошла бы мандолина. Научитесь играть тремоло, это вполне в вашем характере…

      Кажется, она иронизировала.

      – Я пробовал, у меня не вышло, – сказал он с тяжелым сердцем.

      – Пробовали? – Ее сиреневые глаза чуть потемнели. – Может быть, остались записи?

      – Нет, – ответил он твердо.

      Она сдвинула брови:

      – Просто не хотите мне показывать, не так ли?

      – Не хочу.

      – Не доверяете?

      Он молчал.

      – Ну ладно. – Она поежилась, будто от холода. – Давайте тогда, наверное… упаковывать покупки, а то мой сопровождающий – он же с ума сойдет. Отоприте, пожалуйста, дверь…

      Он шагнул к выходу и обернулся через плечо:

      – Это длинная запись.

      – Вы же продали мне все свои ракушки, – сказала она прохладно. – Я послушаю на досуге.

      – А эту не продал.

      – Вот как?

      Он сжал зубы. Поддел лезвием ножа доску в углу, вынул из тайника ракушку, тусклую снаружи, с черным глянцевым устьем.

      – Не продается. Даю послушать один раз.

      Она насмешливо улыбнулась – и приняла ракушку из его рук.

      Когда прозвучали первые такты, ей захотелось отнять ракушку от уха и высмеять его… Или дать оплеуху. Никто не смеет переигрывать «Времена года» Ирис Май!

      Но она слушала дальше. И дальше. И еще. Он открывал для нее то, что она увидела когда-то и забыла. Увлекшись, уводил мелодию в сторону, возможно, в холмы, залитые цветами, но всякий раз бережно возвращал на место.

      Где-то тарабанили в дверь, Алекс умолял отпереть, она орала, не отрывая ракушки от уха, чтобы ее ждали. Ждали. Ждали.

      Времен года, как известно, пять. Зима, весна, лето, осень и тлен – время между осенью и зимой, когда старая жизнь закончена, а новая еще не наступила. Ирис слушала музыку тепла и сочувствия, надежды и радости, удовлетворения и покоя, музыку смутной тревоги – и музыку смерти с надеждой на воскрешение. Она слушала с закрытыми глазами. Слушала, кусая губы. Слушала, глядя на Ольвина – тот сидел напротив, бледный и неподвижный, как кусок мрамора.

      Она отняла от уха ракушку. На коже остался красноватый отпечаток.

      Ольвин в который раз проклял себя: не надо было позволять ей это услышать. Проще вспороть себе брюхо и выложить кишки на всеобщее обозрение.

      – Ольвин, – сказала она, – я хотела бы СКАЧАТЬ