Название: Уильям Шекспир. Человек на фоне культуры и литературы
Автор: Оксана Разумовская
Издательство: РИПОЛ Классик
Жанр: Биографии и Мемуары
Серия: ЛекцииPRO
isbn: 978-5-386-12171-6
isbn:
Несмотря на осознанное использование элементов и стилистики трагедии мести, Шекспир так и не создал ни одной кровавой трагедии в чистом виде. Даже его «Тит Андроник», превосходящий «каноническую» «Испанскую трагедию» степенью жестокости и гротеска, некоторые исследователи склонны рассматривать как пародию на популярный жанр елизаветинского театра, который производил впечатление болезненного пережитка варварского Средневековья, а не продукта ренессансной, пронизанной идеями гуманизма культуры.
Кровавая трагедия была не просто эстетическим эксцессом, отражавшим причудливые вкусы елизаветинской публики, но и воплощением скрытых в английской ренессансной культуре фобий, перверсий и идеологем, свидетельствовавших о драматических противоречиях этого периода. Вдохновителем Кида и других авторов кровавых трагедий литературоведы традиционно называют римского драматурга Сенеку (4 до н. э. – 65 н. э.), чьи пьесы служили образцом еще для средневековых сочинителей. Произведения Сенеки разительно отличались как от классических древнегреческих трагедий, так и от современной ему драматургии (в целом весьма слабой). В своем творчестве он посредством специфических сюжетных акцентов и риторических эффектов передавал самосознание человека переходной, кризисной эпохи, охваченного смутным томлением от предчувствия грядущей необратимой катастрофы (что было созвучно мироощущению елизаветинцев на закате столетия). Как и большинство его предшественников, Сенека использовал для своих пьес мифологические сюжеты, однако выбирал те из них, которые содержали нарочито шокирующие, гротескные мотивы: детоубийство («Геракл в безумье», «Медея», «Фиест»), человеческие жертвоприношения («Троянки», «Медея»), самоубийство («Геракл на Эте», «Федра»), каннибализм («Фиест»), насилие и т. д. Во многих его трагедиях присутствуют мистические элементы – призраки, духи, СКАЧАТЬ
57
Убийцы сами разыгрывают подобие спектакля перед обезумевшим Титом, надеясь сбить его с толку и не замечая, как попадают в подстроенную главным героем ловушку. Финальная сцена «срывания масок» на пиру очень созвучна аналогичному эпизоду «Испанской трагедии»: погибают практически все участники событий.
58
Есть он и в комедиях «Бесплодные усилия любви» и «Укрощение строптивой». Идея мира как театра звучит также в «Венецианском купце»: «Мир – сцена, где у всякого есть роль». В пьесе «Как вам это понравится» ее озвучивает не только Жак, но и старый Герцог: «И на огромном мировом театре / Есть много грустных пьес, грустней, чем та, / Что здесь играем мы!»