Во дни усобиц. Олег Яковлев

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ type="note">[117] на серебряной цепочке. Сардониксовый[118] орёл простирал над морской пучиной широкие крыла.

      – Да хранит тя Господь, Авраамка, – со вздохом вымолвила Роксана, повесив камею ему на шею.

      Они долго стояли друг против друга на крыльце, не в силах отвести взоры. В глазах у обоих стояли чистые прозрачные слёзы.

      Наконец Авраамка решительно поворотился, опрометью сбежал с крыльца и выскочил за ограду. Закрывая глаза руками, мчался он по пыльной улочке знакомым путём, горестно вздыхая. Навсегда угасла, истлела в душе где-то ещё теплившаяся доселе надежда на любовь и земное счастье. Только маленькая камея из сардоникса согревала его своим теплом, он чувствовал на своей шее любимые пальцы, ощущал прикосновение трепетных уст, видел как наяву потускневшее от горестей, но по-прежнему прекрасное лицо.

      …Утром соловый иноходец унёс Авраамку в неведомую даль, за широкие поля, туда, где заходило каждый вечер солнце и пламенела багряная заря.

      Уходил, истаивал в густом тумане одинокий всадник. А в высокой башне кирпичного дома тихо вздыхала, взглядывая вдаль, одинокая молодая женщина в чёрном вдовьем повойнике.

      Глава 20. Свеи под Ладогой

      Солнце стояло в зените над Святой Софией, золочёный главный купол собора, видный на многие вёрсты, слепил глаза. Обширные неохватные поля открывались за городом, ни пригорка никакого не было вокруг – только островки леса, да болота, да снова поля и поля до самого окоёма. Лишь у берега Волхова нестройной цепочкой шли пологие пригорки и холмики, то исчезали они, терялись посреди равнины, то возникали вновь. Ближе к Ильменю берег становился круче, и здесь, на самом высоком месте, располагалось обнесённое тыном Городище. Дома дружинников долгой чередой спускались к вымолу; наверху, за изгородью стояли бретьяницы[119], оружейни, кузницы. И загородный терем княжой со въездными воротами, крутым крыльцом и гульбищем, немного простоватый, без украс и разноцветья, мрачной громадой раскинулся над Городищем, как хищный орёл, разбросавший крылья.

      …В хоромах с утра царила суматоха, комонные[120] гонцы сновали по пыльной дороге так часто, что дружинники-англы и ворота не успевали иной раз закрыть.

      Душно в княжеских палатах. Посадник Яровит, уже с раннего утра бывший у князя, вытирает с чела пот, хмурит смоляные брови, исподлобья глядит на шагающего в волнении из угла в угол Святополка.

      Гонец-ладожанин, сжимая в руках шапку, сбивчиво рассказывал:

      – Свеи… В озеро Невское[121] вошли… Сёла мечу и огню предали… Кораблей у их с полсотни. С рассветом на пристань двинули… Ну, мы посад выжгли, в крепости затворились, отбили их покудова.

      Святополк резко повернулся и застыл у окна, оцепенело стиснув пальцы.

      – Что делать будем, боярин? – спросил, глядя на Яровита, и со вздохом добавил: – Покоя нет грешным! То встань, то чудины, то свеи теперича!

      – Да, видно, крепкая брань нас ждёт, – раздумчиво промолвил СКАЧАТЬ