– Почему грустишь? – Олег с деланной надменностью хлопнул Колю по плечу. – А чего у тебя костюм такой немодный?
– Да еще и не по размеру, – добавил Костя, сочувственно улыбаясь.
– По размеру, – ответил Ухабов с плохо скрываемым недовольством. – Это просто мода такая. Пришлось старый костюм отца надеть… Вот такие вот дела, товарищи. – Украдкой глянув снизу вверх на недоумевающих товарищей, Колян встал и ни без труда заставил себя улыбнуться: – Но вы не волнуйтесь. То, что с меня причитается, я отдам. Слово мужика. Только не могли бы вы погодить?
– Что случилось? – почти в один голос спросили Басманов и Сомов.
– Случилось то, что именно в таких случаях – когда с тебя причитается честная законная доля – очень марает репутацию… Пришлось мне продать вещи, даже одёжу. Пришлось также заложить драгоценности – вот потому и прошу вас подождать, товарищи…
– Ты можешь сказать, что случилось? – спокойно, но жестко потребовал Костя.
– Случилось! – сухо ответил Ухабов, тяжело опускаясь на стул. – Квартира, которую мы отдали под залог банку, теперь должна быть отдана… То есть, мой дом родной… А я, сами понимаете, бомжевать не могу – мне проще умереть, – потому и пришлось вот, стать полубомжем. Если вам, конечно, принципиально нужно, – продолжил Николай после недолгой заминки, – я могу ускорить процесс – сдавать еще и свою однокомнатку. Но…
– Но! – жестко перебил его Олег. – Не надо – раз такой случай. Правильно, Константин Евгеньевич?
– Правильно, – без особого энтузиазма ответил психолог, глядя куда-то мимо собеседника. – Подождем.
Они перевели разговор на общие темы. Вскоре в дверь позвонили. Олег Николаевич вышел из кухни, и буквально через миг вернулся. В руке у него был пакет, из которого он извлек две бутылки вина.
Разговор продолжился, уже с вином, вприкуску с фруктами и бутербродами.
После трех фужеров Басманов, уже будучи заметно нетрезвым, запротестовал: – Не, ребята, мне еще надо текст подучить… Хотя, я сейчас пойду, подучу, и вернусь. Окейна?
– Окейна, – в один голос ответили улыбающиеся Ухабов и Сомов.
Когда актер ушел, с лица Кости исчезла меланхолическая улыбка, а взгляд стал серьезным.
– Коля, ты вот работаешь патологоанатомом… – Неожиданно бросил он другу. – Так?
– Так, – не сразу ответил Колян. – И что?
– Скажи, Коля, понимаешь ли ты что в мозге?
– Понимаю. – Коля ответил после недолгой заминки, но уже совершенно спокойно.
– Тогда скажи, почему у ребенка с рождения атрофированы некоторые нейроны мозга.
– Нет, в нейронах я не разбираюсь.
– В общем, ты разбираешься только в мертвом мозге. Но ты как врач все же должен что-нибудь полагать-предполагать?..
– Ну, я полагаю, что существует некий СКАЧАТЬ