С радостью и любовью каждый день. Эссе. Часть вторая. Владимир Буров
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу С радостью и любовью каждый день. Эссе. Часть вторая - Владимир Буров страница 4

СКАЧАТЬ похозе, дядя!

      Одно вланьё!

      И не хотят понимать детки-котлетки, что непохоже, да, но непохоже на учебник, как снег непохож на вату.

      Требование похожести перевода на первоисточник – это требование похожести снега на вату, ибо и первоисточник – это тоже Перевод.

      Именно совмещение первоисточника и его перевода дает возможность найти реальный Подлинник, который оказывается:

      – Двойным!

      Это не Восток и не Запад, не существующие сами по себе, а:

      – Запад в роли Востока, и Восток в роли Запада. – Как объяснил для всех почти непонятно Александр Сергеевич Пушкин в Воображаемом Разговоре с Александром 1 и в тексте:

      – Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, – где в ответе на письмо одного, другой отвечает не монологом, а:

      – Диалогом их обоих, и того, кто прислал письмо – Макферсон – и того, кто пишет ответ – Джонсон.

      Предложение начинает Джонсон, а продолжает – это же самое предложение – Макферсон.

      Деление мира проходит по самому предмету, как это и рассказал в физике Лев Ландау:

      – Плоскость симметрии проходит по самому позитрону.

      А у Пушкина по самому Человеку. Поэтому нельзя делить первоисточник и его перевод, как ты да я, да мы с тобой, а это, как критик Джонсон и мистификатор Макферсон – части одного произведения, состоящего из:

      – Господина из Сан-Франциско и из его Читателя.

      Или из Запада и человека, переводящего Запад.

      Это не две разные единицы измерения, а одна, состоящая из двух частей. Поэтому нельзя сказать:

      – Вот вам Запад, а вот его перевод Буниным Господин из Сан-Франциско. – Их нельзя противопоставить, как нельзя противопоставить Джонсона Макферсону, ибо это и есть:

      – А. С. Пушкин.

      Как в Воображаемом Разговоре с Александром 1 нельзя противопоставить Царя и Пушкина.

      Но многие всё равно будут настаивать, что да, в теории можно считать, что Пушкин рассматривает Царя в роли Пушкина, и Пушкина в роли Царя, но на самом-то деле такой хренопасии не бывает. На это можно ответить, что, да, вопрос, конечно, интересный, ибо не зря на нем одном основана вся Библия, тем не менее, человек Читающий ТЕКСТЫ, а также человек, пишущий их, должны принимать во внимание очевидное:

      – Мы-то сейчас смотрим не хоккей на траве, не хоккей на льду и даже не имеем в виду игру в городки, а рассматриваем именно:

      – ТЕКСТ

      А по Тексту очевидно, что нет никакого Царя, нет даже Пушкина очевидным образом, а есть именно только Царь в роли Пушкина и Пушкин в роли Царя, ибо так и написано сразу:

      – Когда б я был царь.

      Сам Пушкин здесь тоже есть, как Сам-Третей, как Черный Человек. Черный – значит, невооруженным глазом невидимый. Но он и есть Та Часть, которая связывает Господина из Сан-Франциско со своей главной половиной, не с Западом, а именно с Читателем. Ему он передает свой СКАЧАТЬ