Название: Щель
Автор: Виктор Ерофеев
Издательство: РИПОЛ Классик
Жанр: Документальная литература
isbn: 978-5-386-10633-1
isbn:
Примечания
1
Не сосредоточиваясь на историко-литературном анализе, отмечу, однако, что первый роман Сологуба «Тяжелые сны», писавшийся в 80—90-е гг., хотя и содержал в себе «внереалистические» элементы (черты натурализма в нем причудливо переплетаются с чертами зарождающегося символизма), не стал крупной вехой отчуждения от традиции, поскольку в художественном отношении не совсем состоялся. (Интересный анализ эволюции прозы Сологуба находим в работе Е. Стариковой «Реализм и символизм» в кн.: «Развитие реализма в русской литературе». Т. 3. М., 1974.)
2
Это отчетливо ощутили писатели-современники (в частности, Горький и Блок), отмечавшие общественную ценность романа и образа Передонова. Социальная типичность этого образа дважды нашла свое отражение в работах Ленина (см.: Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Т. 23. С. 132. Т. 24. С. 221).
3
Минц З. О некоторых «неомифологических» текстах в творчестве русских символистов // Ученые записки Тартуского государственного университета. – Тарту, 1979. Вып. 459. С. 110.
4
См. об этом: Чехов А. П. Полное собрание сочинений и писем. – М., 1977. Т. 10. С. 375.
5
Соглашаясь в известной мере с З. Минц относительно «Мелкого беса» как «неомифологического» текста, я вместе с тем думаю, что она излишне мифологизирует роман, обращаясь к архетипам архаического сознания, обнаруживая различные языческие и христианские мифологемы. Дело в том, что роман Сологуба в известной степени связан не с вековечными мифами непосредственно, а с современной ему модой на аллегорические сюжеты. Читая описания снов «Людмилочки» (вроде: «Потом приснилось ей озеро и жаркий летний вечер под тяжко надвигающимися грозовыми тучами, – и она лежит на берегу, нагая, с золотым гладким венцом на лбу»), вспоминаешь прежде всего не языческие мифы, а многочисленные большие полотна французского «ар помпье», или же русского «салонного академизма», написанные Г. Моро, Бугро, Фредериком, Липгартом и др., – эти салонные изображения обнаженной женской натуры, претендующие на аллегорическую многозначительность, представляли собой общеевропейские стандартные образцы.
6
Белый А. Мастерство Гоголя. – М. Л., 1934. С. 291.
7
Там же.
8
Будущий историк критической мысли опишет когда-нибудь, как в течение 70-х гг. происходил процесс обмельчания официозной советской критики, как со смертью добросовестных апостолов литературно-критического официоза и уходом свежей мысли в независимые исследования обнажился этот участок идеологического фронта и речь пошла лишь о глухой обороне, понуром «оттявкивании».
9
Об аналогичном значении детства для творчества Толстого и Пруста см. эссе «Пруст и Толстой» (с. 177).
10
Имеются в виду «Другие берега».