Кто правит миром. В. П. Волк-Карачевский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ удивляясь коварному хитроумию простака Толстого, потомка того самого графа, удушившего подушкой царевича-сына, чтобы выслужиться перед царем-отцом, – она еще, может, нас переживет. Это она только с виду – древняя старуха.

      – Куда, помилуй, Карл Иванович, сто лет, кто ж это больше живет. Пора и честь знать. Ты только карточку сбрось, а со Станиславом я сам, – суетливо заторопился Толстой.

      – Слушай, Толстой, – холодно, раздражаясь, сказал Карл Долгоруков, – карточку ты сам сбрось. Карточка, она еще как ляжет.

      Толстой покрылся холодным потом. Он знал, что если Карл Долгоруков начинает говорить со слова «слушай», это свидетельствует о крайней степени его раздражения. Слово «слушай» отделяло того, к кому обращался Карл Долгоруков, всего одним шагом от дуэли, и, следовательно, от смерти, хотя последние лет тридцать Карл Долгоруков никого не вызывал и не убивал за отсутствием надобности утверждать свой авторитет, он и без того был недосягаемо высок.

      Общаясь с Карлом Долгоруковым многие годы, Толстой несколько раз оказывался в таком положении – правда, от дуэли его отделял не шаг, а два – тому, кого Карл Долгоруков считал природным глупцом, он делал скидку и давал возможность исправиться и выпросить прощение.

      – Карл Иванович, я ведь… Я что… Да ради Бога, я ведь… Карл Иванович, – залепетал Толстой.

      Карл Долгоруков посмотрел на повизгивающего от испуга Толстого и вспышка раздражения прошла, заменяясь спокойно-привычным недовольным раздражением.

      – Ладно, Толстой, – сказал Карл Долгоруков.

      Толстой облегченно вдохнул и потихоньку выдохнул, чтобы не привлечь внимания и хоть как-то скрыть облегчение. Он никогда не понимал причины неожиданного раздражения Карла Долгорукова, который за выражение «сбрось карточку», употреблявшееся в жаргоне шулеров, действительно мог убить, на дуэли конечно – проткнуть насквозь шпагой или хладнокровно влепить пулю в лоб. Согласно легендам, Карл Долгоруков всех своих противников, которым довелось сходиться с ним на поединке (кроме тех, кого заколол шпагой), убивал именно так – точно в лоб, чтобы ни у кого не вызывала сомнений серьезность его намерений и никто не мог бы упрекнуть его в том, что он неаккуратно относится к делу.

      Толстому, близко знавшему Карла Долгорукова, было невдомек даже то, что тот не переносил обращения по имени-отчеству, подчеркивающему его принадлежность к русским и к немцам как таковым. Русских он презирал как нелепое, бестолковое, никчемное явление, а немцев презирал и того больше.

      В эту минуту в комнату вошел, как всегда без стука, тихо, неслышно, словно вор, ступая своими огромными ногами циклопа, Прокопий. Карл Долгоруков поднял глаза на слугу.

      – Кофий подавать? – спросил Прокопий.

      Во взгляде Карла Долгорукова мелькнуло удивление – нелепее вопроса он не ожидал услышать. Но зная Прокопия, Карл Долгоруков тут же сообразил, что случилось что-то, о чем Прокопий не хочет говорить при Толстом.

      Взглянув СКАЧАТЬ