матери, которая, после исключения его из Семинарии, чуть не прокляла его и ушла вон из дому. Впослед. с горя она и с ума сошла (это говорил мне сам Капанадзе). Приехав на Кадьяк, Капанадзе, однако ж, не сразу взялся за серьезный труд: были жалобы священника Т. Шаламова, что он отказывается ходить в школу и заниматься с детьми, что собственно и составляет главное занятие круглый год тамошнего псаломщика за исключением двух месяцев летних, когда он ездит по миссии вместе с священником. Когда я ему сделал приличное внушение, он стал заниматься, хотя и не особенно охотно. Затем он вздумал жениться и просил меня об этом, не выясняя своих материальных обстоятельств и не прося ничего себе, кроме дозволения на брак. Я его благословил на это. Оказалось, как после и сам он мне признавался, он устроил свадебный пир на весь мир: сделал два парадных обеда – один для креолов, а другой для американцев, стоившие 150 долл, а затем перерасход. Так. обр. он задолжал 300 дол. Узнав об этом от него, я в бытность свою в Кадьяке, видя, что он подготовился к священству чтением книг и практическим ознакомлением с службами, решился сделать его священником с оставлением на той же вакансии – в помощь свящ. Шаламову – с тем, чтобы для выплаты его долга ему и жене его выдавали 25 долл, сверх жалованья, за труды по ведению хозяйства в приходе и еще 6 долл из местной часовни <на о-ве Лесном>. При этом советовал ему жить экономнее. Что же вышло? Капанадзе вместо уплаты этого долга, при данных ему средствах, сделал еще долгу на 300 долл, как он уверяет <всего 616 д. 64 ц.>. Правда, что на Аляске жить дороже здешнего, но небезусловно; живут же другие, по одежке протягивая ножки. Капанадзе пишет, что он на уголь тратит деньги. Этому может поверить тот, кто не был на Кадьяке: весь Кадьяк отапливается выкидным лесом, которого так много, что только ленивый разве не берет. Есть и кругом Кадьяка прекрасный еловый лес. Рыбы круглый год масса: ее запасают в огромном количестве все. Полагаю, что Капанадзе тратит на предметы роскоши, а не на необходимое. В Ситху он переведен по его просьбе. В Галвестоне я ему не дал места, пот. что там исключительно арабы, греки и сербы, а он этих языков не знает. В Бричпорте тоже не дал, что там нужно знать словацкое наречие, а главное быть знакомым с униатами и их духом: опыт свящ. Н. Васильева заставил меня быть осторожнее в выборе туда священника. Тем не менее я его не оставил и в Ситхе без помощи: ему устроили квартиру, дали 50 долл, на мебель, а теперь он получает 56 долл – пятьдесят шесть долл – как помощник учителя и священник. Можно устроиться порядочно. Полагаю, что свящ. Капанадзе, по свойственной грузинам склонности клянчить и попрошайничать, и теперь то же делает, авось не сорвет ли что-нибудь. Полагаю, что платить его долги не должно: пусть сам выплачивает, ибо этим будет создан прецедент для всех, кто имеет легкую совесть жить на чужой счет. И на полные прогоны <для возвращения в Кутаис>
