Глаза, устремленные на улицу. Жизнь Джейн Джекобс. Роберт Канигел

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ садоводе, готовившей сытные завтраки с вафлями, дружелюбной, интеллигентной, принципиальной, иногда веселой или игривой, но всегда глубоком и внимательном слушателе, – не вполне согласуется с образом той молодой женщины, что не так давно покинула пенсильванский Эспи, которую Джейн подростком знала как свою мать. Бесс могла стать более терпимой за 101 год; строгий республиканец, она ушла из Дочерей американской революции[69], когда они осудили Джеки Кеннеди за то, что та послала рождественскую открытку UNICEF из Белого дома[70]. Уже взрослой Джейн признавала достоинства матери и могла объективно нарисовать ее точный портрет. Как она гуляла с Джейн по саду каждое утро, показывая тот или иной новый росток. Или как однажды во время забастовки шахтеров она плотно скрутила влажные газеты, одну к другой, чтобы сделать из них искусственные дрова[71]. «Я все еще могу представить, – писала ей Джейн с любовью, – как ты окунаешь их в ведро воды и сушишь на заднем дворе». Джейн рассказывала, как мать «стала старшей ночной медсестрой в важной больнице в Филадельфии»[72], – настоящая гордость. Она могла рассказать, как ее мать испытывала сострадание. Когда та была медсестрой, большинство ее пациентов были бедняками. «Она рассказывала мне об их нелегкой жизни», их нищета гложет ее[73]. В 1975 году, когда мать приблизилась к ста годам и все больше слабела, Джейн написала, что все еще «не может свыкнуться с мыслью, что дни этой прекрасной старой леди подходят к концу… Я привыкла к той, кем она была, [и] кроме того, на самом деле я люблю ее»[74].

      Но это будет позже; в молодости же, в подростковом возрасте, а может быть и раньше, мать раздражала ее. Она была «довольно чопорной, – писала Джейн, – особенно в том, что касалось секса»[75]. Даже в 1950-х годах Джейн писала издателю, что мать «до сего дня изумляет меня своей способностью осуждать все земное»[76]. Я как-то представил Джейн читающей дома стишок, весьма распространенный после Первой мировой войны:

      Кайзер Билл на холм поднялся,

      Над французами смеялся.

      Тут же кайзеру-то Билли

      Пулями портки набили.

      Не читай это, возмутилась мать; «портки», конечно, означали подштанники, и Джейн не должна была упоминать их. Но, конечно, та продолжала: «пулями…», после чего Бесс перекинула Джейн через колено и отшлепала ее. «Но я собиралась сказать штаны», – вопила Джейн[77].

      Джейн, наверное, представляла сознание своей матери настоящим минным полем предрассудков, унаследованных из маленького городка[78]. Она вспоминала, как ей запретили играть с китайской девочкой по соседству. Ей сказали, что люди родом с Сицилии – нищеброды, по той единственной, хоть и неопровержимой, причине, что они были сицилийцами. Политически мать была гораздо консервативнее отца. В молодости она была убежденным сторонником движения за трезвость (каковых в стране было достаточно, СКАЧАТЬ