Жизнь и приключения географических названий. Эдуард Вартаньян

Чтение книги онлайн.

      Весной 1518 года король скрепляет своей подписью договор с Фернаном Магелланом, который с той памятной минуты становится адмиралом. Пройдет еще полтора года, и флотилия выйдет из устья Гвадалквивира, чтобы отправиться в беспримерное плавание.

      …Бухта Сан-Хулиан холодная, мрачная, пустынная. Ни следов человека, ни признаков жилья. Переждать бы здесь месяцы стужи, испросить попутных ветров – и прочь от этой богом проклятой пустыни.

      Возможно, так и осталась бы эта безлюдная область Южной Америки ненареченной, не случись одной непредвиденной встречи. Однажды утром на прибрежном холме моряки различают фигуру исполина. Кто это – дух, чудовище, человек? Да, человек! Но что за рост, что за облик и каково одеяние!

      Потрясенный зрелищем, историк первого кругосветного плавания итальянец Антонио Пигафетта так рассказывает об увиденном: «Этот человек отличался столь гигантским ростом, что мы едва достигали ему до пояса. Был он хорошо сложен, лицо у него было широкое, размалеванное красными полосами, глаза обведены желтыми кругами, а на щеках – два пятна в виде сердца. Короткие волосы выбелены, одежда состояла из искусно сшитых шкур какого-то животного».

      Особенно поразили моряков ноги великана. Завернутые в шкуры, они до того напоминали огромные лапы животного, что Магеллан воскликнул: «Патаган!» – то есть «лапоногий» (пата – по-португальски и по-испански значит «лапа»).

      С тех пор коренных жителей южной части Аргентины к югу от реки Колорадо и Рио-Негро стали называть патагонцами, а землю, на которой они живут, – «Страной Лапоногих», Патагонией.

      Можно ли считать достоверным описание Пигафетты? Конечно, оно несколько преувеличено. Когда спустя 58 лет английский королевский пират Фрэнсис Дрейк совершил вторым, после Магеллана, кругосветное плавание, он также бросил якорь у берегов Патагонии. Спутник Дрейка, который, подобно Пигафетте, вел записи, сообщал, что патагонцы «отличаются от обыкновенных мужчин ростом, плотным сложением, силой и зычностью голоса. И тем не менее они вовсе не такие чудовища, как о них рассказывали (испанцы)».

      И в какой уже раз все вроде бы ясно с топонимом, да не все. Что не все? А элемент топонима – ган (несомненный португализм), или – гон (типичный испанизм)? Кто его знает, что он обозначает или означает. Ответ не найден. А может быть, его уместнее искать в итальянских диалектах? Ведь всю эту историю с наименованием поведал нам итальянец, вовсе не безупречно владеющий языком. И потом, действительно ли имело место восклицание Магеллана? Не приписал ли это ему слишком эмоциональный Пигафетта? И где гарантия, что не сам историк плавания, увидев аборигена не в стерильных шкурах, охарактеризовал его словом «паттаконе», то бишь «грязнулей»? Но это лишь мое предположение.

      Представляется, однако, что более правы исследователи, считающие слова «патагонец», «Патагония» переработкой индейского (язык кечуа) слова патакуна, которым те именовали всхолмленные равнины СКАЧАТЬ