В животе предательски заурчало.
Как ни странно, при таком обилии еды, люди были худыми. Высокие мужчины с усами и золотыми кольцами на шее. Щёгольные женщины с причёсками – башнями и сбритыми бровями. Узкие пояса на тонких талиях. Кольца и браслеты звенели при малейшем движении.
Сегодня на пиру собрались поколения. Может, так было всегда?
Джул стояла в центре комнаты, и растерянно оглядывалась вокруг. К ней приближалась прекрасная Богиня Наргле. Она, кивнув, протянула кубок. Джул склонилась в неловком реверансе, потом, с опаской, пригубила напиток. Из-за резкого привкуса тмина в горле запершило.
Богиня понимающе улыбнулась.
– Не понравился вкус? Неудивительно – он не твой, – раздался низкий обволакивающий голос Наргле. – Вспомни старинный рецепт своей семьи!…
В одно мгновение в тонких пальцах Богини возникла шкатулка. Она продолжила:
– Это станет основой. Будь внимательна. Пусть позабытое придаст силы совершить длинный путь…
Джул, онемевшей рукой, потянулась к сумке с книгой. Но говорящий фолиант резко захлопнулся, больно ударив ноготь.
Девушка тихо выругалась. Вздохнула. И решительно окунула кисть в шкатулку.
Сосредоточено набирала доверия и близости. Любви и уважения. Право на выбор и на ошибки. Времени вместе и по отдельности. Поддержки и доброты. Умения выслушать и высказываться. Нежных и искренних слов. Возможности быть собой и проявлять чувства. Совместных воспоминаний и традиций. Умения расти вместе, пусть в разных направлениях. Ценности каждого присутствующего в семье.
Кубок вздрогнул, и эль вспыхнул огнём. Джул отпрянула.
– Да будет так! – победоносно подняла ладони Наргле, а по её телу пробежала молния. – Желания сбываются. Если ты уверена – испей напитка!
Джул обвела вопросительным взглядом собравшихся. Семья – маленький мирок, что бережно охраняется Ангелами и членами клана.
Воспоминания нахлынули и пошли, словно горлом кровь.
***
– Я ненавижу тебя! – истошно кричит она, срывая голос на хрип и прячась в комнате от очередной истерики. Она видит, как жестокая рука замахивается. Чувствует, как оставляет болезненный след на щеке. Он, громко хлопая дверью, уходит. Она закрывает лицо и рыдает, кусая ладони.
«Я наберусь сил и смелости, и уйду!»
– Мама, он тебя ударил? Я, когда вырасту, убью его! – в уже взрослом взгляде пятилетнего ребёнка застывает решимость.
Она прижимает его к груди, гладит непослушные волосы. Шепчет, как молитву, одними губами: «Я заберу тебя! Мы уйдём! Обязательно!» .
И абсурдно жить из страха, что отберут дитё. И идти некуда… …
Память запустила ход событий вспять. Когда же наступил первый последний момент?
…
Может, год назад? В ту тёмную ночь, когда её тело стало заложником в его СКАЧАТЬ