Я пока еще жив. Новомученики и исповедники. Отсутствует

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ спокойно, заявив сотруднику ОГПУ: «Я принял сан священника недавно, но я принял его совершенно сознательно, хорошо понимая, что я этим самым подписал себе ордер ГПУ на право у меня обысков и ареста, а возможно и ссылки».

      Вызванный на допрос и отвечая на вопросы следователя, отец Василий сказал: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю… О скором падении советской власти не только никогда не говорил, а напротив, и с церковной кафедры, и в частных разговорах говорил о… необходимости поминовения власти… Свой арест считаю непонятным для себя, и невольно является мысль, что моя энергичная пастырская деятельность могла возбудить против меня местные неверующие круги, которые сделали на меня донос, обвиняя в политических преступлениях».

      14 января 1928 года следователь вызвал на допрос в качестве свидетеля обвинения заведующего избой-читальней, и тот показал: «Был такой случай. Староста церковный приходит в наш кооператив и спрашивает у председателя: есть ли у вас дешевенькие платочки головные; на вопрос: зачем, он ответил, что батюшка хочет подарить их девушкам, которые ходят петь в церковь… В 1926 году на Рождество, как мне передавали, Малахов в проповеди перед народом выразился так: “Мы сегодня не будем вспоминать Калининых и Червяковых, а будем вспоминать нашего дорогого Господа Иисуса Христа…”».

      28 февраля 1928 года отец Василий направил в ОГПУ заявление, в котором писал: «13 декабря минувшего года я был арестован агентом Витебского ОГПУ; с того времени уже два месяца томлюсь в исправдоме… Все это время я внимательно относился ко всему происходящему, тщательно анализировал свою минувшую жизнь в отношении ее политической благонадежности, старался проникнуть в суть предъявленного мне обвинения – и тем не менее доселе никак не мог понять: за что я арестован, в чем меня обвиняют?.. Внук и сын бедных крестьян, я на примере своих деда и отца видел произвол власти помещиков, видел многие неправды бывшего социального строя, на себе самом я испытал, как трудно было мне, крестьянскому мальчику, пробивать себе дорогу! В годы учения сколько приходилось мне переносить незаслуженных обид, проглотить горьких слез! С детства, с молоком матери в мою кровь всосались, с одной стороны, отвращение ко всякому насилию, ко всякой социальной несправедливости, социальному неравенству, с другой стороны – любовь к народу… Я жил и служил всегда с мыслью окончить жизнь у себя на родине… За тринадцать месяцев службы я старался принести посильную пользу своему родному приходу. Не умолкая, я звал своих пасомых быть хорошими христианами и честными гражданами, чуждыми современных недостатков: нравственной распущенности, хулиганства, бандитизма и тому подобного. Особенно я звал к этому молодежь… Конкретных обвинений в том, что я возбуждаю население к массовым волнениям… на следствии мне не было предъявлено…

      Возможных наказаний и лишения я не боюсь, но, прежде всего и больше всего, я ищу правды. Я верю, что эта правда есть и высшая власть ее мне окажет».

      18 СКАЧАТЬ