«Последние новости». 1936–1940. Георгий Адамович

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ которую враждебные партии – те, для которых “любовь к порядку неразрывна с влечением к тиранам”, – попробуют извлечь из моей книги. Это удержало бы меня от ее публикования, даже от самого ее писания, если бы я не был непоколебимо убежден, что, с одной стороны, СССР в конце концов изживет тяжелые свои заблуждения, с другой – и это много важнее, – что ошибки одной страны не могут умалить значения международного всемирного дела».

      Первые главы восторженные. Но характерно в них то, что относятся они, в сущности, не к СССР, а к России, – то есть не к форме правления или временным политическим порядкам, а к свойствам и качествам народа. «Нигде на свете общение с толпой, с первым встречным, не налаживается так легко, мгновенно, глубоко, горячо, как в СССР. Порой достаточно одного взгляда – и возникает страстная симпатия. Не думаю, чтобы где-либо, кроме СССР, можно было бы так глубоко испытать чувство человечности. Несмотря на различия языков, никогда нигде еще я с такой силой не сознавал себя товарищем и братом». Жид передает свои впечатления от московского «Парка культуры и отдыха», рассказывает, как к нему в вагон по дороге из Москвы во Владикавказ вошла группа комсомольцев и комсомолок, какой чудесный он вместе со своими спутниками-французами провел вечер, – и повторяет: «Едва ли в другой стране возможна такая быстрая естественная дружба, едва ли где-нибудь существует такая чарующая молодежь».

      Люди, – не раз напоминает Жид, – интереснее для него, нежели «пейзажи». Для Петербурга, однако, он делает исключение, – подчеркивая, что именно Петербург, а не Санкт-Петербург кажется ему «прекраснейшим городом в мире» (лет 12 тому назад то же самое сказал вернувшийся из России Поль Моран). «Город этот будто создан воображением Пушкина или Бодлера… Памятники его так же совершенны по размерам, как темы в симфониях Моцарта. “Là tout n’est qu’ordre et beaute”. Духу здесь свободно и радостно».

      Сомнения начинаются с посещения магазинов. Что товары плохи, что товаров мало, – Жиду безразлично. Его интересуют покупатели: как могут они быть довольны, чем их удовлетворение вызвано? Не лежит ли в основе большинства советских чувств или ощущений невежество, поддерживаемое и поощряемое сверху и питающееся уверенностью, что на Западе все еще много хуже? Не на этом ли невежестве основан и тот «комплекс превосходства», который Жида, по-видимому, глубоко поразил, то безграничное, беспредельное советское бахвальство, которое нас за десять или пятнадцать лет, признаемся, уже перестало поражать, хотя и остается одной из самых тягостных советских черт?

      Как, наконец, примириться с тем, что все обо всем в СССР думают и говорят одно и то же?

      До разбора андре-жидовских попыток ответить на эти вопросы приведу несколько строк, пожалуй, центральных в его книге, – и по самой резкости своей, по определенности и отчетливости, вероятно, нелегко ему давшихся:

      «Дух, считающийся теперь в СССР контрреволюционным, СКАЧАТЬ