Охотный Ряд и Моховая. Прогулки под стенами Кремля. Александр Васькин

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ раздавали посетителям. Помимо Верди можно было послушать и русские народные песни, а также и отрывки из отечественных опер, например «Жизнь за царя».

      Как писал Никольский, «эта машина любопытно воспевалась в своеобразной чисто московской отрасли русской поэзии – поздравительных стихах, которые трактирные служащие подносили посетителям обыкновенно на Масленице:

      Вина крепки, блюда вкусны,

      И звучит оркестрион, на котором:

      Мейербер, Обер, Гуно,

      Штраус дивный и Россини

      Приютилися давно».

      А на одном из московских трактиров красовалась такая вывеска: «Трактир с арганом и от дельными кабинетами». Вообще же в московских трактирах следили за музыкальными новинками, чтобы потрафить таким образом иностранцам: «Надо гостю потрафлять, а не в рот ему смотреть и ворон считать!» Когда в 1876 году в Байройте состоялась премьера вагнеровского «Кольца нибелунгов», московские трактирщики захотели и у себя иметь такую музыку. А в дни Великого поста музыкальные машины играли только государственный гимн «Боже, царя храни».

      Поразившие Готье официанты-блондины были даже более значимой достопримечательностью трактиров Охотного ряда, чем музыкальный автомат. Откуда они, собственно, взялись? Это были типичные представители ярославского землячества, заграбаставшего весь трактирный бизнес Первопрестольной. Уроженцы других русских городов и сел сюда даже не совались, правда, у них было где приложить свои силы. В частности, приезжие из Твери занимались сапожным ремеслом, туляки – банным промыслом, можайцы с рязанцами шили москвичам одежду и головные уборы, ну а владимирцы утвердились в плотницком деле. А москвичи? Москвичи все это ели, пили, надевали…

      Про этих юрких ярославцев говорили: «Одна нога здесь, другая – на кухне», «Его мать бегом родила», а прозвища им давали какие: ярославский фартух, ярославский земляк, гаврилочник, толокно из реки хлебал и, конечно, шестерка. Последнее прозвище благополучно дожило до наших дней и значительно расширило свое значение. А тогда шестеркой называли полового, работавшего за ежемесячный оклад в шесть рублей. За эти деньги «человек» должен был чуть ли не расстилаться перед клиентом, ибо в других трактирах, менее престижных, денег хозяин половым вовсе не платил. Выживай как знаешь – за счет чаевых или путем обсчета. В трактирах Охотного ряда все теплые шестерочные места были заняты ярославцами.

      Иван Тимофеевич Кокорев (1825–1853) еще в 1849 году констатировал не без удивления:

      «Ни в Москве, ни в Петербурге нет гостей многочисленней ярославцев, и никто так сразу не бросается в глаза, как они. Не подумайте, однако, чтобы их выказывало высокое о, на которое усердно напирает ярославец у себя дома; нет, благодаря своей переимчивости, он, живя в Питере, сумеет объясняться и с чухною и с немцем; а свести понемногу, как пообживется, свое родное о на московское а ему уж не трудно. Отличие его совсем не то.

      Взгляните СКАЧАТЬ