Снова выплыли годы из детства…. Инга Мицова

Чтение книги онлайн.

      Ни с кем я осталась, когда утром мама побежала на работу, ни то, что нас выселили в маленькую комнату с выходом на кухню, а в нашу большую комнату вселился Зак, ни то, что маму вынесли на руках из трамвая, когда она поехала в Белый дом, – ничего этого я не знала и потому не помнила. Впоследствии мне рассказали, что мама, прибежав на работу, уронила голову на стол и зарыдала. И вместо сочувствия услышала:

      – Что Вы плачете? Ваш муж враг народа – а Вы плачете!

      Маму сразу уволили. Она писала Жданову, ее как беременную неожиданно восстановили на работе по действовавшему в тот период закону.

      Очнулась я только на перроне вокзала на руках у военного. Это был мамин троюродный брат Емельян Николаевич Лазарев – дядя Леля. Помню блестящую темноту перрона, носильщик несет вещи, мама быстро идет за ним. Дядя Леля, красивый, высокий, в распахнутой шинели, неспешно двигается со мной на руках к нашему вагону. Я прижимаюсь к его груди, чувствуя себя защищенной.

      – Это Ваш муж? – спросил военный, сосед по купе, глядя, как дядя Леля улыбается, машет рукой.

      – Нет, – ответила мама. – Это мой брат. Мой муж в командировке, – и, посмотрев на наш большой багаж, добавила: – В длительной.

      – А-а, – протянул военный.

      И я, сидя на нижней полке у открытой двери в купе, строго сказала, глядя на военного:

      – Мама, это неправда. Папа не в командировке, он в тюрьме.

      Помню испуганный взгляд мамы на военного и помню, как он весело сказал:

      – А это одно и то же, – и посадил меня на колени, обтянутые, как у папы, галифе.

      Написав эти строки, я задумалась: как могла девочка, которой только что исполнилось четыре года, знать, что такое тюрьма, что такое длительная командировка и какая между ними разница? Я не знаю.