Американский доктор из России, или История успеха. Владимир Голяховский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ дружбу нашей молодости. Как много общих дум и чувств разделили мы в дружеском согласии за те тридцать лет, что были вместе. И радость новой встречи с вами была для меня как награда.

      В Гнездниковском переулке, в квартире Вахтанга и его жены Марьяны, – восклицания, поцелуи, объятия, возбуждение. За одиннадцать лет в Америке я не обнимался так много и так крепко. Теперь нам всем было под шестьдесят, многие стали профессорами, у многих были внуки, некоторые овдовели, а некоторых и вовсе не стало… Собрались почти все: Борис Катковский, Инна Гурьян, Автандил Чоговадзе с женой Мариной, Софа Кайтер с мужем Марком, Изя Зак с дочкой Наташей (она уже тоже доктор), Саша Калмансон, еще кто-то… Вопросы, рассказы, счастливые слезы, смех – сколько радости! У меня от счастья голова шла кругом. И, конечно, от тостов тоже. Стол был уставлен разными блюдами так тесно, что между ними даже рюмку невозможно было поставить. Да и ставить ее почти не приходилось.

      Тогда я был единственным из всей компании, кто эмигрировал. И в течение вечера меня отводил в сторону то один, то другой из друзей и приглушенно говорил, что тоже хотел бы эмигрировать сам или чтобы дети уехали. И просили моего совета. Обстановка была не для серьезных разговоров, и я предлагал им зайти ко мне в отель.

      Теперь уже больше половины из тех, кто был со мной в тот вечер, живут в Америке или в Израиле…

      Ранним утром ко мне в номер кто-то нетерпеливо постучался. Вскочив с постели, не выспавшийся после вчерашних излияний и возлияний, я решил, что это Нил Кахановиц. Но нет, в номер почти вбежал мой закадычный друг Норберт Магазаник. Все годы мы с ним часто переписывались. Он был «отказником»: ему с семьей много раз отказывали в разрешении на выезд из СССР. Никакой к тому не было причины, но мало кому тогда давали разрешение (Норберта мучили потом еще два года).

      Хотя от Нила не было никаких сведений, все равно надо было получать груз в Шереметьеве. За мной на двух пикапах заехали два молодых симпатичных доктора из ЦИТО, «племя младое, незнакомое».

      В громадном пакгаузе кладовщик сказал:

      – Груз ваш здесь, но вы должны заплатить пошлину, две тысячи семьсот долларов.

      – Как заплатить пошлину?! Это пожертвования пострадавшим от землетрясения. Мне известно, что они пошлиной не облагаются.

      – Вам известно, а мне неизвестно, что в ящиках. Дайте справку, что это пожертвования…

      Я протянул ему ручку, чтобы задобрить. Кладовщик подобрел, но против почти трех тысяч долларов моя ручка не тянула.

      – Что же мне делать?

      – Пусть наше министерство здравоохранения подтвердит, что это пожертвования.

      – Могу я от вас позвонить в министерство?

      Вопрос был, конечно, наивный: я привык, что в Америке многое делается по телефонному звонку. Но тут была не Америка.

      – Нет. Вывозить груз без письменной справки нельзя, за-пре-ще-но, – произнес он с ударением на каждом слоге.

      Вот тебе и перестройка, о которой в Америке так много писали и говорили. Все «нельзя» и «запрещено» оставались в силе. За СКАЧАТЬ