Чаша страдания. Владимир Голяховский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ пополам с опилками. Немцы любили порядок и не давали собираться толпе, подводили пленных по семеркам. Иногда людям доставалась и кружка воды, которую привозили в бочке из реки. Семеро пленных набирали воду в бочку, а потом тащили на себе в лагерь. Люди мучились от жажды и окружали бочку жадной толпой, сдержать их немцы не могли, как ни били прикладами и ни пинали ногами. Попасть в команду, которая наполняла бочку, было сложно, охотников оказывалось слишком много. Саша стремился попасть, это дало бы возможность напиться вдоволь воды, а кроме того, выход за проволоку был для него шансом бежать из плена, хотя бы в воображении. Пленные шептались между собой, что можно уговорить солдата-охранника, чтобы отпустил, если объяснить, что твоя деревня находится рядом. Саша мог бы объяснить это по-немецки, но он не хотел открывать своего знания языка, боялся, что его тут же завербуют переводчиком и он должен будет работать на немцев. Это выглядело бы как предательство, а он знал, что предательство – это самый тяжелый грех.

      Богданов объяснил Саше:

      – Попытаться бежать, конечно, можно. Немцы настолько уверены в своих силах, что победа им кажется очень близкой. Одним пленным больше, одним меньше – для них это все равно. Но куда бежать?

      Сашу этот вопрос поразил, он горячо зашептал:

      – Как куда? Пытаться перейти обратно к своим.

      Богданов пристально посмотрел ему в глаза:

      – Слушай, я тебе жизнью обязан, поэтому скажу кое-что. Нам, командирам, перед войной был дан приказ – судить и расстреливать всех, кто сдался в плен, а потом вернулся. Так что не очень мечтай о переходе обратно к нашим – расстреляют или пошлют в штрафной батальон, на верную гибель. Понял?

      Саша не верил своим ушам:

      – Не может быть такого! Наши не будут расстреливать своих.

      Командир грустно ответил:

      – Очень даже может быть. Перейдешь линию фронта, явишься в какую-нибудь часть. Тебя станут допрашивать – не шпион ли? И если заподозрят, то могут поставить к стенке. Прикажут: «По изменнику Родины огонь!» Так ты и получишь пулю в лоб.

      Впечатлительный Саша глядел на него широко раскрытыми от удивления глазами и долго ничего не мог сказать. Такая мысль ему самому в голову прийти не могла. Может, комиссар врет? Он много врал им на политзанятиях, но Саша понимал, что тогда комиссар говорил не свои слова, а то, что было приказано. Теперь ему некому приказывать и он говорит откровенно. Так неужели же сидеть за колючей проволокой, оставаясь на краю гибели и ожидая неизвестно чего? Он спросил:

      – А в плену что с нами будет?

      – Не знаю. В лучшем случае заставят работать, делать какую-нибудь тяжелую работу, от которой мы все будем постепенно вымирать. А в худшем случае – помрем скорей, или от голода, или от болезней, или нас просто прикончат.

      Саша думал и думал в эти первые дни в плену и понимал, что если даже его каким-то чудом не убьют как еврея, то все равно хорошего конца для них всех быть не может. Но, услышав от человека более опытного, что и свои тоже могут расстрелять за нахождение в плену, он совсем растерялся. СКАЧАТЬ