Дневники. Зинаида Гиппиус

Чтение книги онлайн.

      3 марта, пятница

      Утром – тишина. Никаких даже листков. Мимо окон толпа рабочих, предшествуемая казаками. С громадным красным знаменем на двух древках: «Да здравствует социалистическая республика». Пение. Затем все опять тихо.

      Наша домашняя демократия грубо, но верно определяет положение: «Рабочие Михаила Александровича не хотят, оттого и манифест не выходит».

      Царь, оказывается, отрекся и за себя, и за Алексея («Мне тяжело расставаться с сыном») в пользу Михаила Александровича. Когда сегодня днем нам сказали, что новый кабинет на это согласился (и Керенский?), что Михаил будет «пешкой» и т. д., – мы не очень поверили. Помимо того, что это плохо, ибо около Романовых завьется сильная черносотенная партия, подпираемая церковью, – это представляется невозможным при общей ситуации данного момента. Само в себе абсурдным, неосуществимым.

      И вышло: с привезенным царским отречением Керенский (с Шульгиным и еще с кем-то) отправился к Михаилу. Говорят, что не без очень определенного давления со стороны депутатов (т. е. Керенского) Михаил, подумав, тоже отказался: если должно быть Учредительное собрание – то оно, мол, и решит форму правления. Это только логично. Тут Керенский опять спас положение: не говоря о том, что весь воздух против династии, Учредительное собрание при Михаиле делалось абсурдом; Керенский при Михаиле и с фикцией Учредительного собрания автоматически вылетит из кабинета; а рабочие Советов начинали черт знает что, уже с развязанными руками. Ведь в новое правительство из Совета пошел один Керенский, только – он – к своим вчерашним «врагам», Милюкову и Гучкову. Он один понял, что требует мгновение, и решил, говорят, мгновенно, на свой страх; пришел в Совет и объявил там о своем вхождении в министерство post factum. Знал при этом, что другие, как Чхеидзе, например (туповатый, неприятный человек), решили ни в каком случае в правительство не входить, чтоб оставаться по-своему «чистенькими» и действовать независимо в Совете. Но такова сила верно угаданного момента (и личного полного «доверия» к Керенскому, конечно), что пламенная речь нового министра – и тон председателя Совета – вызвала бурное одобрение Совета, который сделал ему овацию. Утвердил и одобрил то, на что «позволения» ему не дал бы, вероятно.

      Итак, с Михаилом Александровичем выяснено. Керенский на прощанье крепко пожал великому князю руку: «Вы благородный человек».

      Тотчас поползли вести, что военный министр Гучков и министр иностранных дел Милюков уходят. Это очень, слишком похоже на правду. Однако оказалось неправдой. Хотела СКАЧАТЬ