Марсель спросила его с расстановкой:
– Какие именно глупости ты имеешь в виду?
– Не знаю, – растерянно пробормотал он.
– Бедняга, как хорошо я тебя изучила. Ты никогда этого не признаешь, но ты боишься, что она продырявит себе пулей шкуру. И он еще заявляет, что ненавидит романтику. Скажи, пожалуйста, ты что, никогда не видел ее кожи? Да ее можно пальцем проткнуть. И ты воображаешь, что куколки с такой кожей будут портить себя выстрелом из револьвера? Я еще могу представить, как она рухнет на стул, волосы свисают на лицо, как она смотрит завороженным взглядом на лежащий перед ней маленький браунинг, – все это очень по-русски. Но представить другое – нет, нет и нет! Револьвер, дружок, предназначен для такой крокодильей кожи, как моя.
Она приложила свою руку к руке Матье. У него кожа была белее.
– То ли дело моя. Погляди-ка, ни дать ни взять сафьян.
Она засмеялась:
– Из меня вполне можно сделать шумовку, ты как думаешь? Я легко представляю себе под левой грудью прелестную круглую дырочку, красненькую, с четкими и чистыми краями. Это не было бы противно.
Она все еще смеялась. Матье закрыл ей рот ладонью:
– Замолчи, разбудишь старуху.
Марсель замолчала. Он сказал ей:
– Какая ты взвинченная!
Она не ответила. Матье положил руку ей на бедро и нежно погладил его. Он любил эту плоть, мягкую под ласками, как масло, с легкими, будто подрагивающими волосками. Марсель не шевелилась: она глядела на руку Матье. Матье убрал руку.
– Посмотри на меня, – сказал он.
На мгновение он увидел круги у нее под глазами, ее надменный и безнадежный взгляд.
– Что с тобой?
– Ничего, – отрезала она, отворачиваясь.
И всегда с ней так: она напряжена. Скоро она не в силах будет сдерживаться: ее прорвет. Остается только заполнить чем-нибудь время и ждать. Матье терпеть не мог этих безмолвных взрывов: страсть в этой комнате-раковине была непереносима, потому что ее нужно было выражать тихим голосом и без резких движений, чтобы не разбудить мадам Дюффе. Матье встал, подошел к шкафу и взял из кармана пиджака картонный прямоугольник.
– Взгляни-ка.
– Что это?
– Какой-то тип сунул только что на улице. У него была симпатичная физиономия, и я дал ему немного денег.
Марсель безразлично взяла открытку. Матье почувствовал себя чем-то связанным с тем человеком, чем-то вроде сообщничества. Он добавил:
– Знаешь, для него это, видно, что-то важное.
– Он анархист?
– Не СКАЧАТЬ