– Мне говорили о Вашем красноречии, Ваше Высочество. Что ж, это похвально, этому королевству нужны монархи-ораторы, только вот они также обязаны быть жесткими в решении своих проблем. Впрочем, не буду Вас более мучить своим обществом, я вижу, что здесь мое присутствие неуместно. Встретимся во дворце.
– Конечно. Хорошей Вам дороги, Святой Отец. А о девушке не беспокойтесь, мы доставим её сами, – сказал принц и, всё так же опираясь на Виктора, помахал инквизитору рукой, после чего обратился к ловчему.
– А теперь, любезный мой друг, убеди меня в том, что я не совершил глупость, вытащив эту крестьянку из петли.
– Мой принц, Вам лучше посмотреть, – спокойно ответил Виктор и поманил рукой Изабель подойти поближе. – Я точно не уверен, но, кажется, это именно она.
* * *
Вернувшись во дворец, отец Кристоф хотел было сразу отправиться к королю на аудиенцию, но передумал. Следовало лучше обдумать то, что он ему скажет. В конечном счете, в этой части христианского мира церковные законы ещё не полностью поднялись над государственными и, вполне возможно, что король смог бы выбрать сторону своего сына, особенно, если тот умело аргументирует свой поступок.
Следовало подумать. А лучше всего это получалось, когда он видел, как слаженно работают в самых дальних подвалах замка слуги божьи, пытая мерзких еретиков праведным огнем и железом.
В этот раз им попался очередной хитрый купец, из которого следовало выбить признание, затем сжечь и уж потом вложить все его средства в пустеющую казну. И хотя это задание пришло непосредственно от министра, Кристоф знал, что распоряжение дал сам король. Поэтому он решил лично возглавить суд над несчастным еретиком.
Толстый купец оказался на радость упрямым, наивно полагаясь на королевскую милость к прошлым заслугам. Кристоф любил таких людей, они позволяли ему полностью отдаться своему ремеслу, тем самым давая сосредоточиться и решить большинство проблем. Он специально дал распоряжение не применять особо болезненных и травмирующих пыток до своего приезда, не то перестаравшиеся священники могли с легкостью отправить купца на тот свет до главного суда. Так уже бывало.
Усевшись в кресло напротив, он жестом приказал вбивать клинья в железный сапог. Переломанные в мелкие осколки кости не убивали, лишь калечили, но зато отлично показывали, как следовало работать с человеком. Если он начинал орать, то следовало выбирать те, которые могли и увечить, а если молчал, то те позволяли сохранить его тело как можно целее, всё равно к физическим серьёзным повреждениям он был стоек.
Этот заорал. Причем как резаный, не взяв на себя разве что убийство Христа. При мысли о Всевышнем отец Кристоф перекрестился. Получилось машинально. Затем он посмотрел на толстяка, по его обвисшему подбородку текла слюна, кровь и пот. Ноги раскраснелись и распухли, а из-за небрежной работы из одной торчал осколок кости. Впрочем, дело было сделано, ещё один еретик был наказан. Вообще служба для казны его не обременяла, СКАЧАТЬ