Виткевич. Бунтарь. Солдат империи. Артем Рудницкий

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ командирами воинских частей, комендантом, полицмейстером и любыми представителями властей, которые попытались бы оказать сопротивление. Цель ставилась простая – захватить власть в городе и во всем крае. Утверждалось, будто мятежники привлекли на свою сторону не только поляков (по всей Оренбургской линии их было разбросано около 1500), но и некоторое количество русских солдат и офицеров. Им-де внушалось, что они выступают за то, чтобы Николая I сменил на троне Великий князь Константин Павлович, слывший в народе чуть ли не либералом. В общем, подразумевалось своеобразное повторение декабрьских событий 1825 года, когда восставшие требовали воцарения того же Константина.

      Хотя Великий князь умер в июне 1831 года, злоумышленники, как уверяли Стариков и Майер, пустили слух, что он на самом деле жив, скрывается во Франции и готовится с французским войском и войском прусского короля вторгнуться в Россию и поддержать восстание. Кодовым сигналом к нему должно было послужить слово «Бухара».

      Вслед за Стариковым и Майером подал голос еще один доносчик, рядовой Бонифаций Кривицкий, тоже осужденный за участие в ноябрьском восстании. 30 октября он дал показания непосредственно против Виткевича: о том, что тот готовился к побегу в Степь и одновременно подговаривал польских солдат повернуть оружие против своих командиров. Одно противоречило другому, но доносчика это, видимо, не волновало…

      Итак, дело принимало скверный оборот. Уже не два доноса, а целых три! Утаить происходящее не представлялось возможным, и Перовский обо всем доложил военному министру Александру Ивановичу Чернышеву. Со своей стороны, находившийся в Тобольске жандармский полковник Маслов, курировавший Оренбургский край, отрапортовал Бенкендорфу.

      Были произведены аресты. Виткевича и его друзей поместили в одиночные камеры, их квартиры тщательно обыскали. Все обнаруженные письма и другие бумаги скрупулезно изучались в надежде найти хоть какие-то намеки о готовившемся злодеянии. Но тщетно. Разве что в переписке Виткевича усмотрели некие пассажи, которые можно было истолковать как свидетельства о подготовке побега. Особое внимание привлекло письмо Ходкевича, в котором граф призывал Яна сделать перерыв в изучении арабского языка, хотя бы на год, поскольку «путь этот ненадежен и слишком опасен». Следователи пришли к выводу, что Виткевич изучал арабский, чтобы бежать, а Ходкевич его отговаривал.

      Ян парировал это обвинение, указав, что речь не шла об изучении арабского языка, и Ходкевич случайно допустил ошибку, написав “cours d’Arabe” (курс арабского) вместо “courre d’Arabe” (арабский путь). Что же до самого «пути», то, как объяснил Виткевич, это было условным обозначением его вылазок в Степь. То есть Ходкевич призывал не рисковать так часто своей жизнью, взять «тайм-аут» и с годик посидеть на месте[157].

      В материалы следствия попало и адресованное Зану письмо профессора Московского университета Юзефа Ежовского, в котором, в частности, говорилось: «Ходкевич много рассказывал хорошего о Виткевиче. Если он здоровый, СКАЧАТЬ