Домик на дереве. Василий Васильевич Пряхин

Чтение книги онлайн.

      – Не за что меня благодарить. Не за что. – Он замолчал и задумался. – Наказание тебе все равно не избежать.

      – Может, не надо?

      – Давай, я буду решать в этом доме, надо тебя наказывать или нет.

      – Прости, пап.

      – Я слишком часто тебя прощаю. А заслужил ли ты такой чести, если даже не можешь руководствоваться простейшими правилами, установленными в этом доме? – Молчание. – На часах пять минут восьмого, я стою здесь, в халате, и веду профилактическую беседу с сыном. Это нормально?

      – Нет.

      – Тогда о чем разговор? Будь здесь, я сейчас приду.

      Вы, наверное, догадались, что было потом? Мне здорово досталось; пять ударов по спине кожаным армейским ремнем – всегда испытание, причем испытание в основном психологического действия, не физического, как могло вам на первый взгляд показаться. К боли во время отцовской трепки я настолько привык (он бил меня по поводу и без такого, по настроению), что иногда и не чувствовал ударов, словно тело покрылось защитным металлическим слоем. Главное заключалось в другом: сломаюсь я или нет? Закричу ли я от жалости, буду ли я молить о пощаде и извиняться перед отцом или я буду сильным, упрямым, стоически переносить удар за ударом, не проронив ни звука, ни упрека, ни жалких слов о своем помиловании? Выстоять или упасть? Сдаться или выиграть? Обычно я не сдавался (не ломался), держался изо всех сил, чтобы не упасть в глазах отца, и в собственных – тоже. Видя, как я держу в себя боль, отчаяние, всю злость, копившую внутри, подобно снежному кому, отец улыбался, ехидно так, улыбкой победителя, улыбкой хозяина моей судьбы. А потом еще говорил, что выполняет благородную миссию: помогает мне стать настоящим мужиком, истинным славянином, который в будущем не посрамит Великую Нацию, захватившую почти все Земли мира, чтобы доказать, что они сверхлюди, Боги в человеческих телах.

      Пять хлестких ударов ремнем не смогли сломить меня; для этого требовалось ударов тридцать, а то и больше, пока спина не станет свинцово-пунцовой, припухшей, уродливой, тяжелой, как медь, пульсирующей, словно нерв в больном зубе. Отец знал, что я крепкий орешек, поэтому после трепки предпринял иные меры воздействия на меня: поставил меня коленями на горох и изрек:

      – Теперь у тебя будет время подумать о своем отвратительном поведении. До обеда. Если встанешь раньше – мне придется повторить сегодняшнюю процедуру. Все понял?

      – Да.

      – А где сэр?

      – Да, сэр.

      – Так лучше. И смотри, не блефуй, я буду периодически проверять тебя.

      – Я никогда не блефую.

      – Вот и хорошо.

      – Папа? Сэр?

      – Что?

      – Я хотел просто полежать в постели, почитать книгу, чтобы скоротать время.

      – И?

      – У меня и в мыслях не было тебя разбудить.

      – Я знаю. И?

      – Это вышло случайно.

      – Случайно, значит?

      – Да, сэр.

      – Я понял, к чему СКАЧАТЬ