Сержант и капитан. Иван Коновалов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ насчет самогону. Лавочкин прибыл сам с четвертью. Нет, мне понятно, что самогон для него добыть – пара пустяков, но где он взял эту великолепную огромную бутылку?! Я посмотрел с ужасом на этот стеклянный замок, а Семенюшкин с восхищением подтвердил мои мысли:

      – Прапорщик, ваши способности отнюдь не военные, но совершенно необыкновенные. Слух уже по всему полку идет. Не знал бы ваши военные заслуги, подтвержденные господином капитаном, не поверил бы, что такое возможно.

      Лавочкин в смущении потупил глаза. Потом поставил бутыль на стол и достал из вещмешка увесистый кусок сала, полбуханки ржаного хлеба, четыре вареных картофелины и соль в тряпочке. Поймав мой удивленный взгляд, смущенно ответил:

      – Отец у меня пил редко, но всегда до потери сознания, а мамаша всегда говорила: «Закусывай, дольше проживешь».

      – Прожить долго, – это надо суметь в нынешних обстоятельствах. Но ваш оптимизм, прапорщик, великолепен. Наливайте, да пойду я назад, – сказал Семенюшкин, аппетитно потирая руки.

      Лавочкин разлил самогон по нашим жестяным кружкам.

      Я вдруг подумал: а пил ли я когда-нибудь спиртное из полагаемой ему посуды – из хрусталя или хотя бы из стекла? Мне было восемнадцать, когда я попал на Великую войну. Великая война незаметно превратилась для меня в Гражданскую. Там, в окопах, я пил из жести, из железа, из чугуна. Здесь я пил тоже из чего попало. Я помню, как отец подымал бокал с шампанским на Новый год, как мама чокалась с ним, помню, как сослуживцы отца пили водку маленькими рюмками, как мой двоюродный брат, который старше меня на семь лет, пил коньяк с ними, как дядя и тетя, которые не пили коньяк, пили вино в нашем доме большими фужерами… Все это я помню, но себя я помню только с оловянной кружкой в руках, в которую налита водка, спирт или самогон.

      Самогон Лавочкина оказался вовсе недурен на вкус. Выпив по одной, мы все трое переглянулись, и поручик Семенюшкин опять сказал:

      – Ну, давайте еще по одной, да я пойду.

      Лавочкин с готовностью разлил по кругу. После этой порции он немного осмелел и решился вставить слово. Прокашлялся и сказал задумчиво и чуть мечтательно:

      – Хорошо, как будто и никакой войны нет. Как будто в атаку мы сегодня не ходили.

      Я подумал в этот момент, что воюю бок о бок с этими людьми всего-то дней десять, не больше, но кажется, как будто десять лет. Я почти ничего о них не знаю, кроме имен и званий, но уже привык к ним. Так было не раз. С весны 18-го года, с того момента, как я вступил в Добрармию, точно такая же мысль посещала меня множество раз. Я думал так же о других людях, что они близки мне, они мои товарищи по оружию, но это все, что я о них знаю. Потом их убивали, они пропадали без вести, их ранили, переводили в другие части, меня переводили в другую часть, снова вокруг меня были новые люди, снова я к ним привыкал и снова их терял. Ни прошлого, ни настоящего. Сплошное кровавое сегодня.

      – Расскажите о себе, прапорщик, – попросил я Лавочкина.

      – А что рассказывать, СКАЧАТЬ