Грехи отцов отпустят дети. Анна и Сергей Литвиновы

Чтение книги онлайн.

      Евгений холодно ухмыльнулся.

      – А чем былые времена отличаются от нынешних? Желаете со мной драться? Извольте.

      – Постыдились бы! Вам тридцати нет, а мне пятьдесят!

      – Если желаете, давайте устроим поединок. Как говорится, пуля рассудит.

      – Вы что, меня вызываете?

      – Нет, но, по-моему, меня, напротив, вызываете вы. Или вы уже передумали?

      – Да, хорошая идея! Драться! И не по-быдлячецки, на кулаках. Стреляться так стреляться! Ради бога! Как положено – я пришлю к вам секунданта!

      Павел Петрович в сердцах плюнул под ноги Евгению, развернулся и, сжимая кулаки, с бешено колотящимся сердцем зашагал к дому.

      Вечером, когда все легли, к Евгению, в его комнату на третьем этаже, пришел прислуживающий в доме Глеб и, понизив голос и таинственно оглядываясь по сторонам, огласил условия поединка, предлагаемые Павлом Петровичем: стреляться завтра, с рассветом, в пять утра, в Матвеевской роще, расположенной в трех километрах от усадьбы – там в намеченное раннее время не бывает никого народу.

      В усадьбе, в сейфах, издавна хранятся пистолеты: один – трофейный «вальтер», другой – «ТТ». Они еще с прошлой войны принадлежали деду, Николаю Петровичу Кирсанову-старшему, который привез их с фронта. Оба нигде не зарегистрированы. Тем не менее оба пистолета в полном порядке, пристреляны, регулярно чистятся и смазываются. Оружие современное, нарезное, поэтому барьеры предлагается расположить на двадцати пяти шагах, а количество выстрелов ограничить двумя. Предлагается бросить жребий перед самым поединком, кому какой конкретно пистолет достанется. А чтобы избежать в случае самого неблагоприятного исхода полицейского и судебного преследования, перед схваткой каждый из дуэлянтов напишет последнее послание, где объяснит, что решил покончить с собой. Расписки эти сдаются перед поединком секунданту, а при смерти кого-то из соперников соответствующей бумаге дается ход, а оставшаяся записка уничтожается путем сожжения. Если и тот и другой останутся живы – сожгут обе бумажки.

      – Ви сгодни? – спросил Глеб. – То есть, я маю, вы согласны?

      – Да-да, условия, по-моему, исчерпывающие, и я не против, – рассеянно отвечал Евгений.

      – Ви доберетеся сами завтра до Матвеевской рощи? Або вас пидвезти?

      – О, нет, благодарю. Роща эта ведь есть в навигаторе?

      – Гадаю, так.

      – Тогда до завтра. Надеюсь, в пять утра уже будет светло.

      Глеб вышел, а Евгений рассеянно засвистал. «Что за пошлая оперетка? – думал он. – И неужели все может кончиться трагедией? Полной гибелью всерьез? А ведь и впрямь – Кирсанов-старший ненавидит меня. Для него будет удовольствием всадить мне пулю в ляжку, а еще лучше (для него) – в висок… Может, позвонить, попрощаться на всякий случай с мамочкой моей приемной?.. Или зайти к Елене Сергеевне? Пусть утешит? Или к Фенечке? Или сказать последнее прости другу Аркадию? Фу, фу, страшная, невыносимая пошлость!..»

      Николай СКАЧАТЬ