Вверх по реке Оккервиль. Алексей Долгополов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ ый Охтинский мыс, где сосредоточено множество археологически изученных памятников прошедших времен (от поселений эпохи неолита до шведских крепостей XVII в.), по праву стал именоваться «петербургской Троей»[1].

      В меньшей степени, чем с главными этапами городской истории, но так же непосредственно и зримо, Малая Охта связана с российской поэзией и прозой. Знаменитые владельцы Уткиной дачи, построенной в конце XVIII в. вблизи слияния Охты и Оккервиля, – дворяне Полторацкие – общались с широким кругом литературно-художественной и интеллектуальной элиты рубежа XVIII–XIX столетий. Архитектор, создававший главный усадебный дом, до сих пор точно не установлен. Возможно, это был Джакомо Кваренги или Николай Львов[2]. Последний прославился не только как выдающийся зодчий, но и как художник-график: в частности, он иллюстрировал «Метаморфозы» Овидия и произведения Гавриила Державина, с которым был дружен, входя в литературный кружок, искавший новые пути отечественного стихосложения. Поэтические опыты и переводы Николая Львова менее известны, чем его многочисленные постройки, но отражают несомненный литературный талант и возвышенный эстетизм служителя многих муз.

      В 1800-х–1820-х гг. усадьбой фактически управляла Агафоклея Марковна Полторацкая (Сухарева). Ее родная сестра Елизавета была женой Алексея Оленина, директора Публичной библиотеки и президента Императорской академии художеств. Их дочь, Анна Оленина, в которую был влюблен Пушкин, посещала Уткину дачу как загородный дом своей тетушки Агафоклеи. Один из визитов (1828 г.) отразился в дневнике Annette, где юная Оленина описала свое знакомство с молодым офицером (переросшее в дружбу), прогулку «по одной существующей аллее сада» и игру в кольца.

      Навсегда вошла в «золотой век» русской поэзии и другая представительница этого знатного рода – Анна Керн (дочь Петра Марковича Полторацкого), еще одна пушкинская «дама сердца». Анна Петровна познакомилась с Пушкиным на одном из вечеров (1819 г.) у Олениных в их доме на набережной Фонтанки. Бывали ли она и Александр Сергеевич в доме Полторацких на берегу Оккервиля – достоверно не известно. Хотя на Охте, по крайней мере на Большой, Пушкин, несомненно, бывал. Впрочем, он никак не «поэтизировал» эти городские окраины. Лишь только традиционный промысел охтян – разведение коров и доставка молока в центральные районы столицы («с кувшином охтенка спешит») – отмечен в первой главе «Евгения Онегина» при описании морозного петербургского утра.

      В конце 1828 г. Полторацкие продали «мызу Окорвель при двух реках»[3] княгине Зиновии Шаховской, впоследствии бывшей замужем (во втором браке) за статским советником и мировым судьей Василием Уткиным, от фамилии которого и образовалось общеупотребительное ныне название «Уткина дача». Еще совсем недавно полузаброшенная, неохраняемая и разоряемая, она наконец обрела защиту в лице Музея городской скульптуры, став его филиалом (2012 г.). Уже реализуется план мероприятий по реставрации построек и восстановлению парка;

      работы займут несколько лет.

      Как известно, начиная с 1870-х гг. Уткина дача использовалась для нужд различных благотворительных и медицинских учреждений; одно из них на рубеже столетий посетил и описал в своем журналистском очерке Александр Чехов (старший брат писателя и отец артиста Михаила Чехова), публиковавшийся в тот период под псевдонимом «А. Седой». Он остановился на весьма безрадостном внутреннем быте находившегося здесь приюта-лечебницы для душевнобольных женщин, отметив, впрочем, что пациентки «обставлены довольно хорошо, и кормят их… хорошо и сытно» – «в большом барском доме они занимают два этажа, над которыми помещается часовня». Чехов отметил, что в здании «есть и круглая зала со стенами, отделанными под мрамор, и гостиная с аллегорическими сценами на потолке, и неизбежная китайская комната с причудливой живописью». Его несколько удивило, что в этой окраинной местности, выбранной городским начальством для размещения умалишенных, совершенно отсутствуют тишина и покой. Противоположный охтинский берег был занят тогда «многочисленными лесными складами и лесопильными заводами, а все русло покрыто плотами, лесом, лодками, барками и тяжело двигающимися, неуклюжими буксирными пароходами», свистки которых «не замолкают ни на один час». А на другом берегу Оккервиля, сразу после мостика, начиналась улица с многочисленными и шумными «питейными заведениями». Но это не сильно мешало размеренному распорядку приюта; «спокойные» больные свободно гуляли в приусадебном парке, а также «охотно и подолгу» сидели «на обрывистом берегу Охты», любуясь «ее жизнью и движением»[4].

      Упомянутая Чеховым небольшая улица, с 1900 г. именовавшаяся Уткиной, а позднее ставшая частью Республиканской, существует и сейчас. Имеется и мостик – современный, но находящийся примерно там же, где и старый. Стоя на нем и глядя на мутные оккервильские воды, можно вспомнить и о безвозвратно ушедшем времени Полторацких-Олениных, и о тревожной предреволюционной эпохе, превратившей усадьбу блистательных аристократов в сумасшедший дом (в этой по-своему фантасмагоричной истории явственно ощутимо предзнаменование СКАЧАТЬ