Роман графомана. Эдуард Гурвич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ вином. «Теснота и полная невозможность выпить-закусить!» – запись на обороте приглашения. Вечер-баттерфляй осмеяли как буржуазную выходку в квартире на Ломоносовском проспекте. Так что никто ничего такого не перенял. На тусовках в доме генштаба на Соколе, в квартире кремлевского журналиста на Кировской, в Кривоколенном, всюду гостей встречали привычным застольем. А вот запись о поездке в Архангельское с девицей по фамилии Чечевица. Вечер на улице Зорге в квартире олимпийского чемпиона, встреча Нового года с подружкой из МХАТа – в Доме актеров… Барышни, даже в лютый мороз облаченные в мини-юбки, на каблучках, сманивали ухажеров. Многих из своих друзей, сокурсников, поклонниц Марк переживет благодаря эмиграции. Неожиданная смерть Музыковеда даст импульс осмыслить заново собственный жизненный путь.

      В квартире на Старолесной можно было нести любую ересь. Тот же Санек однажды завалился с бутылкой водки и вестью… о международном еврейском заговоре. До утра обсуждали возможность его существования. Никакой вражды никто не чувствовал. Хотя половина сидевших за столом числилась в евреях. В другой раз на Старолесную в почти полном составе завалилась «Молодежная редакция» телевидения с Лысенко и Прошутинской во главе. Привел их друг студенческих лет Вадим, действительный автор программ и всех текстов, которые лишь озвучивал Юрий Сенкевич. Актеров самых модных московских театров на Старолесную водила Завлитша, друг со студенческих времен.

      2

      Тюлька, таскавшая с собой Карла Проффера и его жену Эллендею в московский ХЛАМ [5], запомнилась Марку, по его выражению, статью русской красавицы. Тут он просто не мог удержаться от хрестоматийных афоризмов. Но лучше об ее отчаянной храбрости. Она презирала органы и играла с властью, напирая на соблюдение конституции. Рисковала, конечно, и многое разрешала себе, включая фарцу, интриги с заграницей, приемы иностранцев. Спустя много лет в эмигрантском русскоязычном журнальчике она рассказывала о банке с черной икрой, которую ложкой ела Эллендея. Деликатес в 1960-х, впрочем, не был таким уж недоступным. Однажды в Кривоколенном переулке в квартире студенческого друга (мать его делала подпольные аборты) нам тоже довелось есть черную икру столовой ложкой. Из огромной металлической банки. Ну, такой бартер случился: пациентка привезла с Сахалина. Незабываемо в скудные студенческие будни. Тюлька вспоминала не только икру, но и первого мужа, который воровал книги. Воровал в библиотеках, в музеях, в гостях. Этот вид воровства указывал на принадлежность к Салону, жившему изобразительным искусством, литературой, музыкой. Престиж интеллектуалов заменял в те годы деньги, драгоценности, ломая нормы морали. Спереть книгу у друзей считалось доблестью. Брали почитать и «зачитывали», то есть, не возвращали. Записывать, вводить формуляры, напоминать – бессмысленно. Страховки от книжного воровства не существовало. Тюлька вспоминала, как муж, попав в дом к известной литераторше, вытащил из СКАЧАТЬ