Говорит и показывает Россия. Аркадий Островский

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ Союз от остальной Европы, подтолкнув Западную Европу к более тесному альянсу с США – за счет СССР. (Такая ситуация во многом повторилась почти полвека спустя – в действиях России против Украины.)

      Бовин изложил свои взгляды Брежневу, и тот ответил ему: “Решение политбюро уже состоялось. Мы с тобой не согласны. Принципиально. Ты имеешь право думать как хочешь. А дальше так – или уходи, выходи из партии, или выполняй принятое решение. Как положено по уставу. Решай”[63]. 19 августа 1968-го Бовин записал в своем дневнике: “Дело идет к развязке. Те, кто принял решение о вводе войск, тем самым подписали себе обвинительный приговор. Когда он будет приведен в исполнение – вопрос времени”[64]. 21 августа советские войска вошли в Прагу. Исполнение “приговора” было отсрочено, но состоялось двадцать лет спустя, когда Горбачев с помощью Яковлева, Лациса и Бовина запустил механизм перестройки.

      Московская интеллигенция восприняла вторжение как катастрофу: советские танки раздавили не только “весну” Дубчека, но и надежды советских либералов, мечтавших реформировать социализм в нечто человечное и справедливое. Ввод войск в Чехословакию показал, что советский строй можно удержать только силой. Это был переломный момент. Советское руководство оттолкнуло от себя самую умную и творческую часть общества, утратило всякий контроль над интеллектуальной жизнью страны, размышлял Александр Яковлев. Егор Яковлев, Бовин и Лацис, верившие в идею “социализма с человеческим лицом”, переживали случившееся как личное поражение.

      Смеешь выйти на площадь?

      И все так же, не проще,

      Век наш пробует нас:

      Можешь выйти на площадь?

      Смеешь выйти на площадь?

      Можешь выйти на площадь,

      Смеешь выйти на площадь

      В тот назначенный час?!

Александр Галич, “Петербургский романс”

      Подавление Пражской весны разделило интеллигенцию на тех, кто примкнул к диссидентскому движению, пытаясь создать давление на систему извне, и тех, кто осудил вторжение, но остался внутри системы, пытаясь хоть как-то сдерживать ее эксцессы. Два лагеря не боролись, а скорее дополняли друг друга.

      В первое воскресенье после вторжения, 25 августа 1968 года, на Красную площадь вышли восемь диссидентов с транспарантами. Они развернули их, когда часы на Спасской башне пробили полдень. На одних плакатах было написано по-чешски At’ žije svobodné a nezávislé Československo! (“Да здравствует свободная и независимая Чехословакия!”), на других по-русски – “Свободу Дубчеку!” и “Руки прочь от ЧССР!”. Один лозунг гласил: “За вашу и нашу свободу!”. Спустя несколько минут демонстрантов затолкали в машину и увезли. Двоих – искусствоведа Виктора Файнберга и поэта Наталью Горбаневскую – признали невменяемыми. Файнберга насильно поместили в психиатрическую больницу, где СКАЧАТЬ