Собаки Европы. Альгерд Бахаревич

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ свили себе гнездо, эти обманчивые пустынные сквозняки. Мне словно всё время кто-то дышал в лицо. Я понимал, что долго не выдержу.

      «Попробуй, – уже не пела, а просто пофыркивала Верочка в коридоре. – Спеть… Вместе… Вставай…»

      На кухне загремела посуда.

      Мне хотелось сбросить плед. Я задыхался. Я знал, что скоро это закончится. Когда-то, когда я ещё следил за своими зубами, таким было ожидание в кресле дантиста – боль, боль, боль – и передышка, и снова боль, но понимание того, что она закончится, что я всё равно буду дома, не давало отчаянию разыграться по-настоящему. Зубы… зубы, их уже почти нет, у неандертальцев их было сорок четыре, как чижей у Хармса, а сейчас они числом тридцать два, tronki donk, тронки донк, тронки донк, апельсинчики как мёд, в колокол Сент-Клемент бьёт.

      Так было каждый раз.

      Почему же сейчас так тяжело?

      Неужели и правда виной всему Козлик? И теперь она мстит мне. Мстит за измену.

      Я же не опоздал, Верочка. Я был на месте. Я просто немножко выпил и заснул. С кем? Да ни с кем, Верочка. Как всегда, один. Разве мы не договаривались? Я верен тебе, Верочка. Тебе одной.

      Она гремит посудой, как пыточными инструментами.

      Она включает микроволновую печь.

      И счётчик, старый счётчик у дверей, эбонитово-чёрный, блестящий, начинает вращаться, пробки гудят, колечко ездит: вот-вот польётся из счётчика то ли марш, то ли джаз, то ли вальс.

      Верочка хочет потанцевать.

      Она идёт сюда.

      Скоро всё это закончится. Оно всегда заканчивается.

      И тогда я начинаю молиться. Пытаюсь представить себе лицо Козлика и молюсь.

      На бальбуте. Я уже не знаю других языков.

      «Bruta mau, tau istuzu u autima, tau balbuta svetuzu bu, tau stuta aiduzu bu, tau fuzu ujma sau aluzu u tutima da autima, du nau kusutima rusoje dinuti…»

      Молитва примата.

      Верочка подходит к кровати. «Попробуй… Вставай». Верочка опускается рядом. Я чувствую, как бьётся её сердце, как она дышит, я вжимаюсь глубже в продавленную кровать, и ноги мои в прогнившей обуви так жгуче смердят, и плед, в который я выдохнул столько страха, начинает шевелиться.

      И тогда я молюсь уже по-другому.

      «Amiluta o istoje, o istuta amiluta,

      Amiluta o intruta, o intruta amiluta,

      Amiluta o aluta amiloje tau istuzu…»

      Леннон, спасай. Леннон, приди. Тридцать два зуба, тридцать две минуты, сорок четыре весёлых чижа. Love is free, free is love. Может, это и есть ответ, может, поэтому я и придумал бальбуту – чтобы на ней молиться?

      Она перестала напевать. Мне показалось, она плачет.

      Но я тебя не люблю, Верочка. Как сказать ей, что я её не люблю. Как сказать, что не любишь, на языке приматов?

      Плед полез к ногам, в лицо пахнуло духами, плёнка между пальцев напряглась, натянулась, щёлкнул выключатель. Только счётчик всё потрескивал в тишине квартиры.

      То ли вальс, то ли марш, то ли джаз.

      Как всегда, ночью я проснулся, чувствуя во всём теле приятную лёгкость. Она простила меня – а может, ничего СКАЧАТЬ