Идущие полем. Снежана Каримова

Чтение книги онлайн.

      Каланча стоял, облокотившись на край стола, с прищуром глядел на меня, а потом громко сказал, чтобы слышали все:

      – А я знаю, кто это такой! Это Тимка-старовер! Ну что, Святошка, как там у вас? Ударили по правой щеке, подставь левую?

      Он резко спрыгнул с парты и толкнул меня в грудь. Я налетел на соседний стол под визг какой-то девчонки. Остальные мои одноклассницы захихикали, парни заржали.

      Я не любил драться и не умел, поэтому одернул рубашку, поискал глазами другое место и сел за пустую парту в конце класса. До прихода учителя меня больше не замечали, но я чувствовал напряжение. И напряжением был я – городской святошка. Наверное, «городской» даже влияло больше. Время от времени кто-то косился в мою сторону. Кажется, выходка Лехи вмиг показала одноклассникам, кто есть я – жертва и неудачник. Вовсе не Лехин знакомый, каким себя возомнил.

      Ну и ладно. Отчаиваться я не собирался. Но мою школьную жизнь нельзя было назвать сладкой: то толкнут, то кинут пенал между оконных рам, то протопчутся по тетрадке. Но, видно, из веры во мне выросло все-таки какое-то деревце: я терпел. Не давал сдачи, не роптал, не жаловался. Поднимал и отряхивал учебник, потирал ушибленное место и шел дальше. Доставал пенал – заложника старых окон – длинной школьной линейкой, встречая учителя пятой точкой, изогнувшись буквой зю в форточке.

      Их было больше, и я не знал, как защищаться. Не просить же помощи у младшего брата? У того тоже были бои. Правда, после пары стычек, он все-таки прижился и даже обзавелся другом.

      Миха Репьев или просто Репей. Через год он мне очень поможет.

      А пока, заглядываясь на Леху Каланчу, мой класс продолжал травлю.

      К тому же, я еще вовсю оправдывал стереотип, что городские школы лучше сельских. Не смотря на пропуски из-за церковных дел, на книжный запрет и отсутствие компьютера учился я на отлично. Ну а как еще? Школа в нашей семье была делом второстепенным. Сначала церковь. Уже из чувства противоречия хотелось учиться, читать книги, что-то знать, кроме библии и псалмов. Запретный плод сладок. И пока остальные матери держали своих оболтусов за книгами, я, скрываясь от своей, жадно поглощал страницу за страницей. Думаю, если бы моим одноклассникам тоже бы запретили читать, у нас весь класс превратился бы в круглых отличников. Всем бы стало интересно, а что там на этих страницах, напитанных духом глумления. Ведь, как говорила мама:

      – Светские книги загрязнены драмами преступной любви, там часто описано то, чего знать не следует. Все эти книжонки ведут к юношеской скороспелости, умничанью не по летам, опытности в пороках и безнравственности.

      Откуда она это взяла – от Кусочкова или из какой-нибудь «несветской» книги – я не знал, но от такого объяснения глаза сходились в кучу. Я кивал, как болванчик, собираясь в школу (хотелось бы написать, завтракая, но староверы не завтракают, угнетая свою бренную плоть двумя приемами пищи), а после уроков СКАЧАТЬ