Цареубийство. Николай II: жизнь, смерть, посмертная судьба. Семен Резник

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ в сущности, находится в руках жизнь и смерть всякого, в том числе и царя, – так нельзя ли дать какой-нибудь террористической организации возможность покончить с ним; престол достанется его брату (тогда еще сына у Николая II не было), у которого я, С.Ю. Витте, пользуюсь фавором и перед которым могу оказать протекцию и тебе»[57].

      Витте не был близок с Лопухиным, не доверял ему как сотруднику Плеве и вряд ли решился бы на такую откровенность. В крайнем случае, мог сделать намек, которому Лопухин впоследствии дал свое толкование. Но мысль о том, что гибель государя могла бы стать спасением для страны и монархии, наверняка посещала Витте!

      Однако ни в убийстве, ни в самоубийстве царя необходимости не было. Вполне достаточно было отречения от престола. Какую огромную услугу он этим оказал бы любимому отечеству! Но для принятия хотя бы такого решения нужно было быть личностью: а не «тварью дрожащей». Так что – «где ему!»

      Но законно было бы спросить того же Никольского, где был он и подобные ему «патриоты»? Видя единственное спасение России в устранении Николая, они отваживались только на кукиш в кармане.

      Что до террористов из революционного лагеря, то смелости им было не занимать, но настоящей злости к царю у них не было. Слишком он был мелок, ординарен, неприметен, походил на тень самодержавного деспота. Своей податливостью, мягкостью, умело разыгрываемой ролью тихони, он прятался за спину «сильных личностей» типа Плеве, а позднее – Столыпина, одновременно ревнуя к их репутации и подставляя их под пули и бомбы террористов вместо себя. Центральный Комитет партии социалистов-революционеров даже принял особое решение, запретившее Боевой Организации покушаться на царя. Запрет был снят только на излете деятельности Боевой Организации, когда она, благодаря двойной игре ее главаря Евно Азефа, была под надежным колпаком у тайной полиции. Коронованный революционер оказался куда более ловким конспиратором, чем все Азефы и Савинковы, вместе взятые.

      Витте назвал внутреннюю политику тех судьбоносных месяцев 1904–1905 года «реакционными шатаниями» с «искрами напускного либерализма»; они «не только не успокаивали смуту, а производили совершенно обратное действие»[58].

      Одной из «искр либерализма» стало удаление в отставку московского генерал-губернатора Сергея Александровича, давно ставшего символом всего самого жестокого и реакционного в реакционном режиме, хотя сам великий князь был игрушкой в руках обер-полицеймейстера Москвы, к тому времени уже генерала, Д.Ф. Трепова.

      Трепов «принципиально» ушел в отставку вслед за своим патроном, громогласно заявив, что он «не согласен» с политикой министра внутренних дел Святополка-Мирского и намерен отправиться в действующую армию. В сущности, это был открытый выпад против государя, который Святополка поставил. Но выпады «справа» царя не оскорбляли, он не чувствовал себя уязвленным ими; напротив, к тем, кто это себе позволял, он тотчас проникался особой симпатией. Когда бравый конногвардеец, СКАЧАТЬ