Аномалии личности. Психологический подход. Б. С. Братусь
Чтение книги онлайн.

Читать онлайн книгу Аномалии личности. Психологический подход - Б. С. Братусь страница 25

СКАЧАТЬ что мера жизни не в ее длительности, а в том, как вы ее использовали. Ясно, что мера жизни определяется здесь ее человеческой, то есть социально-личностной и нравственной формой»[74].

      Развивая эту тему, можно было бы сказать, что краткий по времени отрезок жизни способен вместить целую вечность, тогда как долгое время прожитой жизни – оказаться пустым, изолированным мгновением. Согласно старой грузинской притче, на каждом надгробии одного забытого древнего кладбища было кроме даты рождения и смерти выбито: этот человек прожил один час, этот – день, этот – три года, этот – десять лет, этот не жил вовсе. Речь шла не об отпущенных календарных сроках, которые были относительно равны, а о сроках жизни, наполненных высоким человеческим смыслом[75].

      К сожалению, насущные смысложизненные проблемы бытия крайне мало затрагиваются в современных науках о человеке, и в том числе философии[76]. Между тем коль скоро смысл жизни обретается в отношении к тому, что превосходит индивидуальную жизнь, то встают вопросы: что есть это превосходящее, является ли оно конечным (а вместе с ним оказывается конечным и найденный нами смысл) или бесконечным, неуничтожимым (тогда бесконечным становится и найденный смысл)? Понятно, что человека по-настоящему может удовлетворить лишь последний смысл как единственно отвечающий, релевантный его «безмасштабному» развитию. Но оппозиция «конечного» и «бесконечного» смысла есть не что иное, как оппозиция «смертности» и «бессмертия» человека. Всякое конечное основание смысла жизни – утверждение смертности человека (опять же не физической, а его дел, поступков, борений, страданий, мыслей, желаний); нахождение бесконечного основания такого смысла равносильно утверждению бессмертия человека. И коль скоро человек ищет бесконечных оснований жизни, неуничтожимого фактом смерти смысла – он ищет своего бессмертия. Поэтому на эти поиски, на эту потребность надо смотреть не как на «вредную», «излишнюю», «идеалистическую» и т. п., а как на полноценную, необходимую для осуществления этой (а вовсе не потусторонней) жизни, для ее высокого творческого накала, для осознания себя как непосредственно родового существа.

      Рассматриваемая проблема не решается, если идти по пути приписывания атрибута бессмертия лишь «историческим личностям», «творческим деятелям» и т. п. При таком чрезвычайно распространенном подходе сама проблема внутреннего поиска отношения к смерти и бессмертию затушевывается, подменяется задачей усвоения, принятия готовых социальных оценок и штампов социальной памяти. Встав на эту точку зрения, мы в известной мере уподобляемся полушутливой французской традиции именовать избираемых в члены Академии «бессмертными», и тогда вековая проблема бессмертия решается весьма просто – надо всеми силами и путями стараться стать академиком, лауреатом, орденоносцем. Данный подход, конечно, весьма удобен, прост и безопасен: уж если и ошиблись в присуждении СКАЧАТЬ

<p>74</p>

Фролов И. Т. Перспективы человека. М., 1983. С. 311–312.

<p>75</p>

Ясно, что речь идет о чисто человеческом, духовном измерении, категории вечности, то есть не о том, что определено самим по себе бесконечным течением времени, а скорее о том, что проступает сквозь время, способно свершаться в любой день и час. Или, напротив, не свершаться, исчезать в погоне за преходящим. И если последнее становится главной, превалирующей формой жизни общества, то говорят о наступившем безвременье. Физически время течет как обычно, оно может быть занято весьма разнообразной и кипучей деятельностью, теряется лишь связь с вечным, непреходящим, а значит – теряется подлинная связь, сцепление со всеми другими временами человечества, «связь времен». Само время имеет, следовательно, параметр, качество, соединяющее или разводящее его с вечностью, которая, будучи особой царственной, не нисходит сама, но шлет подданное ей время, наделяя его часто чрезвычайными, здесь и сейчас развертывающимися полномочиями представительства. Как любой посланник, такое время ценно не само по себе – его лицо может быть одним, другим, третьим. Главное – кого оно представляет, чей знак и символ несет. Время тем самым способно отразить вечность, как капля росы – небо. Вопрос в том – способны ли мы увидеть это отражение и – нечто больше – способны ли мы быть им, или – скромнее – послужить ему. Известна формула: «бессмертие человека в бессмертии человечества», однако человечество вечно не потому, что никогда не прекратит своего существования (гарантии тому нет), а потому и до тех только пор, пока борется, отстаивает, служит вечным, непреходящим ценностям и истине, постоянно и объективно испытующим нас, но вне нас не могущим олицетвориться и быть.

<p>76</p>

Так, И. Т. Фролов, отмечая, что современная наука открыла многое в понимании биологического и социального смысла жизни и смерти человека, справедливо указывал на слабость в разработке индивидуально-психологических проблем смысла жизни, смерти и бессмертия человека, в отношении которых «нужны не только „чисто“ научные подходы… но и философские, то, что Л. Н. Толстой называл мудростью, отказывая в ней науке своего времени… Однако многие относящиеся сюда важные мировоззренческие, социально-этические и гуманистические проблемы, волнующие каждого человека, по-прежнему еще мало занимают науку. В результате мы оставляем открытой, неудовлетворенной значительную часть жизни человеческого духа…» (Фролов И. Т. Перспективы человека. М., 1983. С. 304–305). Проблемы смысла жизни практически не затрагиваются ни в школе (на пагубность этого положения не раз обращал внимание В. А. Сухомлинский), ни в вузе. «Студент высшего учебного заведения (не говоря уже о школьнике), – констатировал Л. Н. Коган, – на протяжении 4–5 лет изучения общественных наук может ни разу не услышать слов „смысл жизни“» (Коган Л. Н. Цель и смысл жизни человека. М., 1984. С. 243–244). Следует признать, однако, что с конца XX – начала XXI века положение медленно, но все же начинает меняться, что связано, в частности, с проникновением экзистенциальной психологии и христианской психологии, где категория смысла жизни играет центральную роль (см.: Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990; Ленгле А. Жизнь, наполненная смыслом. М., 2003; Христианская психология в контексте научного мировоззрения: коллективная монография / Под ред. проф. Братуся Б. С. М., 2017).