Хома Брут. Ольга Коханенко

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ шут немытые головы, трут рукавами чумазые лица.

      Осматривая их нестройные, бурлящие ряды, пузатый седой ректор в длинной рясе прячет ухмылку в седой курчавой бороде:

      – Тише, тише, обормоты.

      Толпа постепенно стихает. Каждый бурсак хотя бы на время старается принять приличный вид. Оглядев их, босых, уставших, а порой и больных, ректор взволнованно и в то же время радостно произносит:

      – Поздравляю с окончанием учебного года! Отправляясь на вакансию, прошу вас шкоды не чинить! – Он строго глядит каждому в глаза.– Не воровать и не накликать позор на бурсу.

      Бурсаки мотают головами, крестятся, мол: «Что вы, батюшка?» Изображают на лицах полное смирение и покаяние. Но сложно стоять им спокойно, не выдерживая, снова принимаются они за свое: кто-то, скрывшись от глаз, рвет страницы опостылевшего учебника, кто-то радостно раздает подзатыльники и гогочет тихонько, вполголоса.

      – Ой, как жрать хочется,– схватившись за тощий живот, прошептал философ Хома Брут, уныло поглядывая на ректора.– Сам-то вон какое пузо отъел! – бурсак сердито покачал головою.– Хочет уморить нас голодом своими молитвами!

      – Ага,– угрюмо вторил ему приятель, богослов Халява, рослый и плечистый парубок. На разбойничьем лице Халявы раздражение от речей ректора сменилось злостью, ничего святого явно не приходило бурсаку на ум. Но он стоял упрямо и ровно, слушая и заученно кивая.

      – Пошарь по карманам, может, что завалялось у тебя? – взмолился Хома.– Не могу, ей-богу, сейчас помру с голоду.

      – На вот,– сердито протянул Халява.– Удалось стащить сушеного окуня.

      – И это все? – недоверчиво прищурился курчавый философ.

      – Шо? – выйдя из себя, недовольно отмахнулся богослов, намереваясь убрать окуня обратно в шаровары.– Рано еще! Рынок только проснулся!

      – Погодь ты! – Хома схватил окуня и, посмотрев на друга благодарно, как голодный пес, которому бросили кость, принялся жадно поедать окуня.– Спасибо! – Он осторожно оглядывался по сторонам, как бы в толпе не выхватили, а то ведь и не узнаешь кто.

      – …Бабы эти, только видят меня, рукавами все закрывают,– пожаловался богослов.– Ведьмы,– заключил он и сплюнул.

      – …Помолимся же Господу.– Ректор снял клобук и протяжно запел: – Дух премудрости и разума пошли мне, Господи!

      Бурсаки тотчас поснимали свои шапки:

      – Дух премудрости и разума пошли мне, Господи!

      – Да они на всех нас так,– захихикал Хома, сбрасывая кость на землю и облизывая пальцы. Блаженство на лице его снова сменилось тревогой. Он вытянул длинную шею, оглядев площадь:

      – Что-то Тиберий запаздывает. Эх! Зря мы послали его на промысел.

      – Не зря! – Халява вдруг расплылся в довольной улыбке, которая так необычно смотрелась на его угловатом, грубом лице.– Смотри!

      В толпе промелькнул ритор Тиберий Горобец с бегающими глазками и громадной шишкой на лбу. Пригнувшись, тощий ритор ужом заскользил между бурсаками. Очень скоро он вынырнул прямо возле Хомы и Халявы. Под одежой у него что-то шевелилось, зипун странно пучился во все стороны. Выругавшись, Тиберий сдавил подмышку локтем. Раздался поросячий визг, который тотчас поглотился пением толпы.

      – Да это порося! – забывшись, в голос загоготал Хома.– Ну и проворен ты, Тиберий!

      – …И просвети сердце и ум мой! – самозабвенно басил ректор.

      – …И просвети сердце и ум мой! – вторили бурсаки.

      – У-у, маленький совсем! – наклонившись, Халява заглянул дергающемуся Тиберию под зипун.

      – Поди сам такого достань! – обиженно засопел Тиберий, отбросив руку Халявы.

      – …И вся во славу твою научитеся ми!

      – И вся во славу твою научитеся ми! – опомнившись, кисло пропел Халява и прошептал: – И вправду уморить нас хочет, святоша. Целыми днями молимся. Всем известно, что от постоянных молитв можно тронуться умом!

      – Да неужто? – усмехнулся философ.– Тогда бы уже весь монастырь тронулся!

      – А ты думаешь, нет таких?! – богослов сердито сверкнул глазами.– Ничего вы не знаете, мелкота, носитесь со своими учебниками! Известное дело, в нашей же семинарии был такой случай.

      – Какой такой случай? – сдавливая порося, недоверчиво пристал ритор.

      Богослов надулся как помидор, но все же ответил:

      – Сам бывший ректор семинарии тронулся умом. Давно это было, откуда вам, мазунчикам, знать!

      – Брешешь! – не поверил Хома.– От молитв?!

      – Вот те крест, не брешу! – Халява перекрестился.– А вы, стало быть, не СКАЧАТЬ