Волоколамское шоссе. Александр Бек

Чтение книги онлайн.

      – Знаете ли вы загадку: «Что на свете самое долгое и самое короткое, самое быстрое и самое медленное, чем больше всего пренебрегают и о чем больше всего сожалеют?»

      Я сообразил не сразу. Довольный, что затруднил меня, Панфилов с улыбкой вынул часы, продемонстрировал:

      – Вот что! Время! Сейчас наша задача, товарищ Момыш-Улы, в том, чтобы воевать за время, чтобы отнимать у противника время. Проводите меня.

      Мы выбрались из блиндажа.

      Серел рассвет. Дождь перестал, деревья неясно проступали сквозь туман. Подвели лошадей. Панфилов огляделся:

      – А где же Шилов? Пойдемте-ка пока, чтобы он нагнал.

      Дорогой Панфилов спросил меня, какие работы идут на рубеже. Я доложил, что батальон роет ходы сообщения, Панфилов приостановился.

      – Чем вы копаете?

      – Как чем? Лопатами, товарищ генерал.

      – Лопатами? Умом надо копать. – Он произнес это с обычной мягкостью, с юмором. – Наворотили вы, должно быть, там земли. Сейчас вам надо, товарищ Момыш-Улы, копать ложную позицию. Хитрить надо, обманывать.

      Я удивился. После разговора с генералом у меня осталось впечатление, что он не придает особенного значения оборонительной линии. Теперь выходило, что это не так. Я ответил:

      – Есть копать ложную позицию, товарищ генерал!

      Нас бегом нагнал капитан Шилов.

      У дороги, в том месте, куда нас вывела тропка, стоял часовой – парень лет двадцати с серьезными серыми глазами. Не очень чисто, но старательно он приветствовал генерала по-ефрейторски, на караул.

      – Как живешь, солдат?

      Парень смутился. В то время в нашей армии обращение «солдат» было не принято. Говорили: «боец», «красноармеец». Его, быть может, первый раз назвали солдатом. Заметив смущение, Панфилов сказал:

      – Солдат – великое слово. Мы все солдаты. Ну, расскажи, как живешь?

      – Хорошо, товарищ генерал.

      Хмыкнув, Панфилов посмотрел вниз. Скрывая шнуровку, жидкая грязь облепила тяжелые ботинки часового. Следы дорожной грязи, очищенной сучком или щепкой, остались на мокрых обмотках и повыше. Рука, державшая винтовку, посинела на рассветной стуже.

      – Хорошо? – протянул Панфилов. – А скажи, как марш проделали?

      – Хорошо, товарищ генерал.

      Панфилов обернулся к Шилову:

      – Товарищ Шилов, как марш проделали?

      – Плохо, товарищ генерал.

      – Эге… Оказывается, ты, солдат, соврал. – Панфилов улыбнулся. – Ну, говори, говори, рассказывай, как живется?

      Часовой упрямо повторил:

      – Хорошо, товарищ генерал.

      – Нет, – сказал Панфилов. – Разве во время войны хорошо живут? Шагать ночью под дождем по такому киселю – чего в этом хорошего? После марша спал? Нет. Ел? Нет. Стой тут, промокший, на ветру или рой землю; а завтра-послезавтра в бой, где польется кровь. Чего в этом хорошего?

      Часовой неловко улыбался.

СКАЧАТЬ