Венгерская вода. Сергей Зацаринный

Чтение книги онлайн.

      Плыть по морю скучно. Куда ни кинь взгляд – только ровная морская гладь. В трюме тесно – не походишь. Только и остаётся есть да спать. Благо верный Симба прихватил с собой целый мешок съестных припасов: лепёшек, жареных цыплят, солёных маслин, козьего сыра и даже целый бурдюк с кислым молоком. У него был ещё приличный запас бастурмы, но её мы оставляли на потом, стараясь разделаться с теми продуктами, что быстро портятся.

      Если не спишь или не ешь, только и остаётся лежать на ящиках, заложив руки за голову, и смотреть на лучи света, пробивающиеся сквозь щели в палубе. Выспавшись за день, потом не можешь уснуть ночью и тогда во мраке тебя одолевает страх и сознание своей ничтожности и беспомощности. Хорошо хоть спутникам моим тоже не спалось и можно было прогонять дурные мысли разговорами.

      Древние говорили: «Имя – есть знак». Сменишь имя – сменишь судьбу. Вместе с прозвищем Самит, у Мисаила стала уходить привычка постоянно молчать. Или его тоже давил этот ночной полог неизвестности? За долгое плавание к берегам далёкой страны хана Джанибека мы с ним о чём только не говорили. Он даже потихоньку учил меня кипчакским словам.

      Избрав стезю искателя знаний, я приложил немало усилий к изучению языков. Вот только, будучи, человеком книжным, больше уделял внимания чтению, чем разговору. Отдавая должное мудрости франков, учил латынь, которая была для них языком мудрости и власти. Но без особого усердия. Зато греческий знал хорошо. Благо в Каире всегда можно было найти собеседника для этого.

      Мисаил же был наполовину кипчаком.

      Наш первый ночной разговор начался ещё по пути на Кипр. Меня беспокоила мысль, как наш кормчий находит путь в этом беспросветном мраке, когда не видно звёзд. Да и вообще ничего не видно.

      – Хитрость невелика, – засмеялся Мисаил, – У него, наверняка есть путеводная стрелка, которая всегда указывает на звезду Альрукаба. Такие стрелки закрепляют на хорошо отполированную ось, в надёжно закрытом корпусе. Главное, чтобы ничего не мешало им свободно вращаться. Иначе будет сильная погрешность. Никогда не видел? У вас в медресе они в ходу у звездочётов и рисовальщиков карт.

      Пришлось признаться, что все эти годы я уделял больше внимания богословию, истории и праву, чем познанию тайн бренного мира. Хотя меня всегда привлекало искусство исчислений. Которое я относил к философии.

      – Наука о числах, есть царица всех наук, – отвечал на это Мисаил.

      И добавил:

      – Мой отец любил так говорить. Он был в молодости рисовальщиков карт. У меня дома остался очень хороший дорогой компас, принадлежавший ему. Жаль я не смог забрать его в дорогу – кто же мог предвидеть, что так получится. Глядишь, пригодился бы.

      Мне приходилось видеть Мисаилова отца. Его звали Санчо. Санчо из Пальмы. Он жил в Каире и часто заходил к нам по делам. Это СКАЧАТЬ