Жезл не прозябший. Мария Шматченко

Чтение книги онлайн.

      Семинарист, ее бывший учитель, сел напротив.

      – Понимаешь, я виню себя в том, что случилось. И Рустик мне напоминает об этом. Он очень хороший. Но Сонечка уже мечтала, чтобы он был ее папой, и, мне кажется, он мечтал о том же. И до сих пор мечтает. Я вижу, что он прячет слезы, когда входит в класс. И мы, все ученики, тоже, ведь стул нашей подружки пустует.

      – Людочка, тебе не за что себя винить. – Володе почему-то не хотелось обращаться к ней «Милочка», ведь это покажется неблагозвучным из уст молодого мужчины.

      – Я понимаю. Мой духовник говорит мне о том же. И мама тоже.

      – А папа?

      – И папа тоже. Но знаешь, Володь, тетя Катя уже отправилась в ссылку. Ей на всю жизнь запретили въезд в Арибург и даже в бывшую столицу тоже. Но вот мне не верится, что она могла так поступить.

      – Почему?

      – Не знаю. Она говорит, что нечаянно перепутала комнаты: положила не в ту мой шприц с инсулином. А мои родители говорят, что специально. Наверное, – девочка взглянула на Кучмина с надеждой, – это был несчастный случай?

      – Наверное.

      Но в душе парня все заныло. Впервые Владимиру показалось, что это была попытка убийства. Но кому могло прийти такое в голову: убить пятилетнюю девочку?! Что она сделала тому недочеловеку?! Все знали, что эти две комнаты для Сони и Милы. Кому пришло такое в голову? И для чего?

      – А ты ничего не замечала странного?

      Дочка президента грустно вздохнула и ответила, что следователь тоже спрашивал об этом. Но нет. Ничего. В тот вечер, накануне трагедии, подружки сидели в гостиной и играли, когда к ним зашла тетя Катя и сказала, что уже поздно. Девочки разошлись по комнатам. Мила пошла в свою, в которой ночевала обычно, в ту, в которую привезли подсвечник, но потом забежала Сонечка и сказала, что в другой лежит шприц.

      – Я хотела просто забрать его, но потом подумала: значит, так родители решили – ночевать мне в другой спальне. Может быть, в той дует, и они боялись, что простудят маленького ребенка, или руководствовались тем, что комната тети Насти ближе к комнате с подсвечниками? В общем, мы поменялись. А утром… – Мила заплакала и сквозь слезы закончила: – …а утром, ты знаешь, что произошло.

      – Да, знаю… Бедняжка Сонечка. Будем молиться и надеяться. Мы каждый день молимся о ней в церкви на литургиях.

      – Я тоже Боженьке каждый день молюсь о ней. Ну ладно, Володь. Я пойду, скажу дяде Жене, это наш шофер, чтобы повез меня домой.

      – Мила, а как Настя?

      – Она плачет. И самое ужасное: уже не верит в Бога. Говорит, что если бы Он был, то защитил бы ее малышку от убийцы.

      Почувствовав, что слезы начинают щипать глаза, Володя открыл девочке дверь и пропустил юную Вейкович на улицу. Во дворе стояла дорогая машина, в которую села дочь президента. Семинарист потом долго смотрел ей вслед.

      Унылые дни без СКАЧАТЬ