Земные ангелы (сборник). Лев Толстой

Чтение книги онлайн.

      – Лопать тебе принесу.

      – Врешь, – говорю, – ты меня здесь кинуть хочешь.

      Но он нимало не смутился и отвечает:

      – Нет, я тебе лопать принесу.

      – Где же ты мне лопать возьмешь?

      – Не знаю, бачка.

      – Как же не знаешь: куда же ты бежишь?

      – На праву руку.

      – Кто же там, на правой руке?

      – Не знаю, бачка.

      – А не знаешь, так чего же ты бежишь?

      – Примету нашел – чум есть.

      – Врешь, – говорю, – любезный, ты меня одного здесь бросить хочешь.

      – Нет; я лопать принесу.

      – Ну, ступай, только уж лучше не ври, а иди себе куда знаешь.

      – Зачем, бачка, врать, нехорошо врать.

      – Очень, брат, нехорошо, а ты врешь.

      – Нет, бачка, не вру! Поди со мной; я тебе приметку покажу.

      И, зацепив лыжи и орстель, он поволок их за собою и меня взял за руку, привел к одному дереву и спрашивает:

      – Видишь, бачка?

      – Что же, – говорю, – дерево вижу, больше ничего.

      – А вон, на большом суку, ветка на ветке, видишь?

      – Ну что же такое? Вижу, есть ветка, – верно, ветер ее сюда забросил.

      – Какой, бачка, ветер; это не ветер, а добрый человек ее посадил, – в ту руку чум есть.

      Ну, очевидно дело, что или он меня обманывает, или сам обманывается; но что же мне делать? Силой мне его не удержать, да и зачем я его стану удерживать? Не все ли равно, что одному, что вдвоем умирать с холоду и голоду? Пусть бежит и спасается, если может спастись. И говорю ему по-монашески: «Спасайся, брат!»

      А он спокойно отвечает: «Спасибо, бачка», – и с этим утвердился на лыжах, заложил орстель на плечи, шаркнул раз ногой, шаркнул два – и побежал. Через минуту его уже и не видно стало, и я остался один-одинешенек среди снега, холода и совсем уже изнурившего меня мучительного голода.

      Глава десятая

      Небольшой зимний сибирский день я пробродил около саней, то присаживаясь, то снова поднимаясь, когда холод пересиливал несносные муки голода. Ходил я, разумеется, потихоньку, потому что сил у меня не было, да и от сильного движения скорее устанешь, и тогда еще скорее стынешь.

      Бродя все вблизи того места, где меня кинул мой дикарь, я не раз подходил и к тому дереву, на котором он мне указывал приметную ветку: прилежно я ее рассматривал и все еще более убеждался, что это просто ветка, заброшенная сюда ветром с другого дерева.

      – Обманул, – говорил я себе, – обманул он меня, да и не поставится ему это в грех: зачем ему было пропадать вместе со мною, без всякой для меня пользы?

      И нужно ли вам рассказывать, как тяжело и мучительно долог мне казался этот куцый день? Я не верил ни в какую возможность спасения и ждал смерти; но где она? Зачем медлит и когда-то еще соберется припожаловать? Сколько я еще натерзаюсь, прежде СКАЧАТЬ