Чернила под кожей. Марина Сергеевна Комарова

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ мя молча смотрел, словно зная, что тишина заставляет нервничать куда сильнее, чем слова.

      В нём всё так. Редкий сорт мужчин, на которых смотришь и понимаешь, что он хорош не только на зафильтрованной фоточке в инсте.

      Модная ассиметричная стрижка: бритый висок и густые чёрные пряди на макушке. Проколотое ухо. Не трёхдневная щетина, но и не борода хипстерского дровосека.  Мужественные черты лица, нос немного крупноват, но ни капли его не портит. Янтарно-карие глаза, в которых смешались ирония, любопытство и тень разочарования.

      Мощные плечи и мускулистая грудь обтянуты простой черной футболкой. Руки, сплошь покрытые цветными татуировками, лежат на крышке стола. И я стараюсь не смотреть на эти руки, потому что прекрасно понимаю, если ему вздумается ухватить меня за горло и немного подержать, то вряд ли получится вырваться.

      Такими руками можно свернуть не одну шею. На эти руки лучше не нарываться.

      И никто не виноват, что хозяин тату-салона Макс Янг, оказывается, так прекрасно понимает по-русски. И столь любезен, что пока ещё со мной говорит, а не пытается набить… лицо.

      – Это была личная переписка, – говорю я как можно более невозмутимым тоном. – Жаль, что мой собеседник оказался далеким от понимания, что такое конфиденциальные разговоры.

      На самом деле подлиза и предательница Верка получила от меня по самое не горюй и, трусливо поджав хвост, забилась в свой запылённый закрытый аккаунт и плакалась подруженькам, какая же Тайка стерва.

      – То есть вы сначала сплетничаете за спиной человека, а потом говорите, что это личная переписка? – приподнимает он бровь.

      Мне неловко. И стыдно. Почти так же, как когда у меня в посте обнаруживаются ошибки,  причем не из-за безграмотности, а по невнимательности.

      – Да, – коротко отвечаю ему.

      Ситуация и правда некрасивая, но извиняться я не собираюсь. И что-либо объяснять – тоже.

      Потому что по-прежнему считаю Макса Янга неотёсанным чурбаном, который презрительно отзывается о женщинах в искусстве, считая, что истинными творцами могут быть только мужчины.

      – Да? – переспрашивает он.

      Стараюсь не смотреть на его кулаки. Не видеть, как они сжимаются. Поднимаю голову и встречаюсь с янтарными глазами, в которых полыхает бешенство.

      Он меня ненавидит. От осознания этой простой истины вдоль позвоночника проносится ледяная волна, пальцы холодеют. Макс медленно поднимается и перегибается через столик, наклоняясь ко мне. Я сижу, онемев, не в силах сдвинуться. Внутри всё кричит: «Беги!» Только ни руки, ни ноги не двигаются… Да что там – даже ресницы замерли! И я не в силах отвести взгляда.

      Запах миндаля и геля после бритья затмевает всё на свете. Я чувствую, как его дыхание обжигает мочку моего уха. Сильные пальцы стискивают мое запястье, и захват выходит совсем не шуточным.

      – Тая, следите за своим язычком, – хрипло шепчет он.  – Иначе придется принять меры.

      Мне страшно, но я беру себя в руки и почти не дрогнувшим голосом отвечаю:

      – И не только вам.

      На мгновение в янтарных глазах вспыхивает удивление. Но этот миг так короток, что можно подумать – мне показалось.

      – Я предупредил, – хрипло роняет он.

      И сдавливает мою руку сильнее.

      – Отпустите, – шиплю я.

      Макс и не думает слушаться. Сверлит меня недобрым взглядом, гипнотизирует, словно удав – кролика.

      – Тая! – слышу я окрик бармена, плечистого блондина Дениса, моего друга еще со школьных времен.

      Макс будто приходит в себя, медленно разжимает пальцы. Мне уже не холодно, теперь бросает в жар, потому что я осознаю: на нас смотрят все посетители кафе.

      – Я предупредил, – тихо произносит он, отходит и размашистыми шагами направляется к выходу.

      В зале висит тишина, душная, тугая, неподвижная. Сидящие возле окна девушки смотрят вслед вышедшему Максу. Потом бросают косые взгляды в мою сторону.

      Рука сама сжимается в кулак. Внутри всё клокочет от ярости.

      Немного спасает только то, что мы говорили относительно тихо, без крика. Мне хочется схватить тяжёлую салфетницу в виде домика и запустить куда-нибудь. Или хотя бы стакан. Стакан…

      – Выдохни, – звучит над головой голос Дениса, и тяжёлая рука опускается мне на плечо. – Чего он хотел?

      – В морду, – обретаю я способность говорить. Собственный голос кажется хриплым карканьем вороны. Одновременно хочется смеяться и долбануть кулаком по крышке стола. – Ну, Верка, тварь… Я тебе устрою. Будешь знать, как молоть языком направо и налево.

      Внутри СКАЧАТЬ