а утром взорвать охраняемый объект условного противника. Для этой цели мы приперли мешочек песка, имитировавшего взрывчатку, и несколько петард-ракет. Толя сразу распорядился выделить двух боеспособных для скрытного наблюдения за часовыми противника, чтобы понять схему расположения постов и режим смены караула. Самым бодрым был мой брат, он обвел оставшихся взглядом и выбрал себе напарника – не меня. Толя их увел, а мы начали обустраиваться. Скинули рюкзаки, разбрелись кто куда. Нашли привязанную к дереву живую курицу и всё. Воды не было. Ни домика, ни палатки не было. Быстро темнело, делалось холодно, мы впопыхах рубили маленькие березки, строили настил, на него набросали ветки, копали яму для костра, пытались извлечь из берез сколько-нибудь сока, утеплиться, как вчера нас учили на занятии. Без самых бодрых дело двигалось плохо. Клаус, как только понял, что ночевать придется вот так, разорался невообразимо, на полном серьезе требуя эвакуации, никакие уговоры не слушая. В меня он выпустил затейливый поток нехороших слов, на уговоры не поддавался, угрозы игнорировал. А тут еще оказалось, что ни у кого из нас нет спичек, а с момента отбытия Толи и двух наименее деморализованных бойцов прошло часа три. Клаус наседал, и мне заползла в голову мысль, что может это так и придумали по игре, чтобы мы одни здесь остались с этой курицей… Я взял рацию и, переключая каналы, нашел один, на котором переговаривались, как будто военные. И похоже, те, которых мы знали. Послушав, у кого какие позывные, я вызвал одного, чей голос был приятнее других: «Третий, Третий, я Шишка… ответьте Шишке…» С минуту рация молчала, а потом третий отозвался: «Какая, накуй, шишка, ты кто такой, мудак?» Я не нашел в себе решительности что-то объяснять Третьему и выключил переговорное устройство. Все молчали. Потом Клаус сделал предположение, что нас теперь найдут какие-то другие военные и запросто могут отработать операцию «уничтожение группы террористов по закону военного времени». Конечно, это было глупое предположение, но когда кругом лес, ты едва живой от усталости, ничего не ел, кроме двух сухарей, давно и безнадежно хочешь пить, когда тебе холодно и нет никакой возможности согреться, когда шалаш, который легко строить теоретически, реально вообще не возводится, потому, что только для настила нужно штук двадцать тоненьких березок, которых в ближайшей округе просто-напросто нет, и с каждой минутой все больше и больше смеркается… В такой ситуации самые малодушные мысли начали лезть в мою голову. Я был единственный, кто по праву заказчика и спонсора не сдал перед началом операции мобильный телефон. На самый крайний случай по секрету от всех. Я его достал, включил и позвонил Олегу. Я сказал, что мы в лесу, нас все бросили, у нас один раненый на голову, и мы здесь без спичек замерзаем, а еще у нас нет воды. Олег выслушал спокойно, посоветовал не нервничать и обещал быстро во всем разобраться.
Прошел час, натаскав сухих веток к тому месту, где мог бы быть костер, мы сидели, прижавшись друг к другу на недостроенном шалаше. Вдруг,
СКАЧАТЬ
