Княжий сыск. Последняя святыня. Евгений Кузнецов

Чтение книги онлайн.

СКАЧАТЬ расцвета женской красоты. Ее лицо еще не тронули морщинки возле глаз, а сами глаза, серые, с наволокой прозрачной дымчатой голубизны, смотрели на гостя прямо и открыто. Рогуля встал и приблизился к ней:

      – Не просит, говоришь? А мог бы ради такой жены и пересилить свою натуру.

      Марья удивленно вскинула брови. Гость продолжал, всё ниже наклоняясь к ней:

      – Вот я б тебя всю златом-серебром осыпал. Помнишь, на гулянках, бывало, я от тебя ни на шаг не отходил? Помнишь, какие подарки предлагал? Да и ночки те я не забыл.

      Его красивый раскатистый голос перешёл во вкрадчивый шёпот:

      – Да не любы тебе были мои подарочки… А я до сей поры помню тебя, и подарки мои ныне могли бы быть что королевнам не снились! Я теперь многое могу. Ехал сюда, всё думал, как увижу тебя. Ты ещё краше стала…

      Марья стояла ошеломлённая страстным горячечным признанием, наконец, она смогла стряхнуть с себя наваждение:

      – Не забывайся, Егор… Я – мужняя жена. Может, и нравился ты мне, да люб всегда другой был. И про ночи мне не вспоминай. Не было никаких ночек. Н-е-б-ы-л-о… Вспомни, и ты давно женат!

      – Жена не стенка, подвинуть можно.

      Марья окончательно пришла в себя, в её голосе прозвучала насмешка:

      – И детишек тоже подвинуть?

      Купец отпрянул как от пощечины. Он поднял с пола случайно оброненную шапку и пошёл из избы, но у самой двери обернулся:

      – Ты, Марья, не зарекайся, будущего никто не ведает: и моя супруженица все хворает, и твой муженек не вечен.

      Это «не вечен» билось в Марьиной голове всю последующую вслед за тем неделю. Она не стала рассказывать мужу о посещении Рогули и поселившихся в ней опасениях. Напротив, выглядела успокоившейся и только была еще более нежна короткими ночами. Александр, видя жену спокойной, тоже повеселел:

      – Не бойся, милая. Ведь сколько раз меня в дружину провожала! И хоть бы хны мне – ни царапины. А тут, подумаешь, в Тверь скатаемся… С Егорием за службу я на четыре золотых сговорился. Вот заживём!

* * *

      В Москве Одинец не был давно. Хотя, казалось бы, чего проще – от их села до стольного княжеского города и ехать всего ничего, верхом на хорошем коне за неполный день добраться можно, вёрст сорок. Но на этот раз кузнец ехал на телеге, которую без всякого воодушевления тащил страшно удивленный таким оборотом событий верховой Александров жеребец. Если честно, Каурому было не в новинку быть запряженным в телегу: когда-то, рожденный на конюшне богатого смоленского огнищанина, он успел, выйдя на четвертом году из стригунков, потянуть хомут и отведать кучерского кнута. А потом всё вдруг переменилось, как в их лошадиных снах: жеребца заприметил на торгу московский дружинник и купил его за немилосердную цену, какую заломил конюшничий огнищанина и за какую в аду ему подбросят под котел лишнюю вязанку дров.

      Так Каурый из простого ломовика превратился в боевого коня. И в упряжь он больше не попадал. Впрочем, крупной войны на смоленском порубежье, где его новый хозяин СКАЧАТЬ