Берлинский боксерский клуб. Роберт Шареноу

Чтение книги онлайн.

      – Вот и отлично. Клади в сумку, и пошли.

      Но Хильди что-то замешкалась.

      – Шевелись, мы опаздываем.

      – Как ты думаешь, – спросила она, – папа сегодня что-нибудь продаст?

      – Учитывая, какую дрянь он в последнее время выставляет, – вряд ли.

      – Воробей, мне страшно. Я слышала, мама говорила, что нам, скорее всего, придется переехать, если только папа…

      – Успокойся. Все будет хорошо. Папа находит выход из любого положения.

      – А если из этого не найдет?

      – Найдет, – сказал я, хотя сам не больно-то в это верил. – А теперь mach schnell[8]. Если мы еще проваландаемся, папа нас точно убьет – и на этом все твои страхи кончатся.

      У Крохи и Воробья было что-то вроде девиза или боевого клича. Каждый раз, когда друзья что-нибудь затевали, Воробей произносил первые его слова, а Кроха подхватывала. Поэтому я, насколько мог бодро, сказал сестре:

      – И вообще, Кроха, сдается мне, нас ждут приключения…

      Глядя на мою побитую физиономию, она явно поняла, что мне тоже не по себе.

      – Карл, а что мы будем делать, если…

      – Сдается мне, нас ждут приключения… – повторил я.

      – И вкусная пожива, – в конце концов отозвалась Хильди.

      Я сложил в проволочную корзину бутылки с вином и упаковку картонных стаканчиков. Мы быстренько попрощались с фрау Крессель и выскочили на улицу.

      «Галерея Штерна»

      В галерее мы оказались только в половине девятого. С первого взгляда было видно, что, хотя отец и старается разыгрывать из себя радушного хозяина, необходимость делать это его страшно бесит. Первые потенциальные покупатели уже прохаживались по залу, разглядывая картины австрийского живописца Густава Харцеля. На мои синяки и ссадины отец не обратил внимания и молча кивнул в сторону стола, на котором надо было накрыть угощение.

      Волосы у отца были аккуратно зачесаны назад. Нарядился он, как обычно, в безупречно выглаженный смокинг и синий шелковый шарф. Этот шарф он широким театральным жестом забрасывал на плечо, когда заговаривал с кем-нибудь из посетителей галереи. Отец неизменно надевал его на все вернисажи, а мне каждый раз было мучительно неловко отца в этом синем шарфе видеть. Вот и сейчас я внимательно рассмотрел присутствующую публику – больше мужчин в шелковых шарфах в зале не было. Единственный, кроме отцовского, шелковый шарф я заметил на пожилой даме в длинном бархатном платье. Мамы нигде видно не было.

      Отец открыл «Галерею Штерна» в 1920-е годы, чтобы выставлять художников-экспрессионистов вроде Отто Дикса и Георга Гросса. Всё на свете – от залитых кровью траншей Первой мировой войны до берлинских уличных сценок – они изображали в своей особенной резкой, грубоватой, свободной манере. «Время натюрмортов с цветочками и парадных портретов безвозвратно прошло, – объяснял мне отец. – Искусство должно отражать жизнь СКАЧАТЬ