Почти подруги. Татьяна Труфанова

Чтение книги онлайн.

      По аллеям «Мосфильма» гулял ветер октября, настырный и любопытный. Он залез Але под юбку, отогнул полу короткого пальто, ткнулся холодным носом в смуглую шею, а затем бросил Алю и помчался дальше – шелестеть жухлыми листьями под деревьями. От павильона, где были съемки, до проходной идти было минут шесть: шаг левой, шаг правой – и выйдешь в город, нырнешь в обычную жизнь. К съемной комнате на краю Москвы, где старуха-хозяйка шаркает оплывшими ногами, где на обоях выцвели маки, к заурядному кафе, где ее ждут подносы и скудные чаевые… Не хочу.

      Она свернула вбок. Мимо бежевой коробки, выстроенной в семидесятые из унылого кирпича, мимо гордого, крупного здания в помпезном сталинском стиле. Мимо граффити с потеками краски на трансформаторной будке, мимо одноместного изумрудного самолета с мятым фюзеляжем, замершего на треугольнике растрепанного газона. Мимо мужчины, катившего на тележке чучело медведя с воздетой лапой… Здесь начиналось движение к удивительному миру, где творцы жонглировали реальностями, развертывая перед зрителями череду невероятных приключений (и чтобы фоном грохотал джаз) – таким был замыслен «Мосфильм» когда-то, девяносто лет назад, когда-то он стартовал, побежал к этой великолепной цели, но увяз, увяз, безнадежно увяз в обыденности. Как Аля увязла. Каждый раз, когда она шла на пробы, ей казалось: вот сейчас сбудется!.. Но ей говорили: «мы позвоним», она выходила за дверь и оказывалась на истертом сером асфальте, на дорожке, неумолимо возвращавшей ее к съемной комнате и к стекляшке-кафе. И сегодня: она почти вытащила счастливый билетик, она коснулась его, но… Вернулась на ту же заколдованную дорогу.

      Аля присела на скамейку.

      – Как вы говорите, вас зовут?

      – Альбина Свирская.

      – Рад встрече, Альбина. Как меня зовут, надеюсь, вы знаете?

      Естественно, это же Феллини! Нет, Рязанов времен «Служебного романа». Нет, лучше Кристофер Нолан.

      Яично-желтая липа сказала листвой «пфф» у Али над головой.

      В реальности режиссеры, если и удостаивали посещением кастинги, не представлялись вовсе. Как и прочие лица. На доступных по объявлениям пробах Аля видела перед собой двух-трех человек (редко больше), которые не называли своих имен и смотрели на Свирскую усталыми флисовыми глазами. Но сгустившийся сейчас перед ней воображаемый режиссер понимал в кино побольше их всех, и он, конечно, хотел узнать Алю получше.

      – Что рассказать вам, дорогой Кристофер? Года в два или три я проглотила волчок. Так моя бабушка говорила. Вроде у одних шило в заднице, а у меня волчок в попе. Извините, из песни слова не выкинешь! Я в детском саду то и дело пела и выступала: от улыыбки станет всем светлеей – и тэ пэ. А потом дедушка мне сделал театр из фанерной коробки. Куклы – пластилиновые, самодельные (мнутся и пахнут). И я – одна за всех на разные голоса: за царевича и Кощея, Гермиону и Снейпа… Что еще? СКАЧАТЬ