Пеон послушно лег, и Монтана принялся снимать с него изодранную рубаху. Раны на спине уже успели запечься, и местами к ним присохли клочья материи. Когда Кид осторожно стягивал со спины рубаху, все тело Хулио содрогнулось от боли, но он не издал ни единого звука, а только тяжело задышал, перекатывая во рту распухший язык.
Монтана достал фляжку с разбавленным бренди и, приподняв голову пеона, дал ему выпить.
– Вот теперь можно… можно умереть… умереть счастливым. Благослови вас Господь! Благослови вас Господь! Как вас зовут, мой благодетель?
– Я всего лишь гринго, Хулио.
– Каков бы ни был цвет вашей кожи, Господь вложил вам сердце честного мексиканца!
– Лежи спокойно, – приказал Монтана и принялся промывать раны пеона бренди.
– Ай! Ой! Ай! – шепотом запричитал Хулио, когда спирт защипал раны. – Господи Иисусе! Да это же чистый огонь!
– Ну вот, теперь все чисто, – заключил Кид. – Никакой инфекции. Тебе понятно? У тебя не заведется никакой дряни. Гноящихся ран не будет, и мухам здесь поживиться нечем.
Потом он осторожно натер спину пеона мазью.
– Я засыпаю! – пробормотал Хулио. – Боль стихает, и я засыпаю. И буду спать вечно. Ведь на небесах для бедных пеонов не уготовлено ничего, кроме сна. Ну и ладно… довольно и этого… Зато у меня по утрам не будут мерзнуть ноги… Боже милосердный, как этот мороз пробирает до самых костей! А летом меня не будет палить солнце… Будет только сон. Безмятежный райский сон. Сеньор, вы – мой благодетель. Пускай Господь озолотит вас за ваше доброе сердце.
– Вставай! – велел ему Монтана. – Ты можешь встать?
Он взял пеона за подмышки. Меркадо напрягся, и Кид почувствовал, как под его руками вздулись бугры крепких, твердых, будто дерево, мускулов. Теперь мексиканец стоял перед ним.
– Сейчас прикроем раны от холода и сырости ночного воздуха, – приговаривал Монтана, плотно забинтовывая спину Хулио.
– Эгей! Я сейчас засмеюсь! – восторженно зашептал парень. – Боль почти не чувствуется. В пору хоть танцевать.
– Тут еще осталось немного бренди. Выпей.
Хулио выпил и, не переставая благословлять Монтану, вернул ему пустую фляжку.
– Ну и что ты теперь намерен делать? – спросил тот.
– Заберу старую мать и подамся в горы с такой скоростью, на какую только способен мой мул.
– А ты ничего не забыл тут?
– Только поблагодарить вас, сеньор. Припадаю к вашим ногам…
Кид едва успел подхватить мексиканца, не дав тому пасть на колени.
– Будь мужчиной, Хулио. Я не хочу, чтобы ты целовал мне ноги, как побитая собака. Послушай! Я пришел сюда потому, что слышал, как ты пел «Песнь Бича». А теперь, если ты настоящий мужчина, сам поймешь, какой должок тебе нужно отдать до того, как ты покинешь владения Лерраса.
– Хотите сказать, что я должен убить дона Эмилиано? Сеньор, ему прекрасно известно, как люто ненавидят его пеоны, СКАЧАТЬ