Воспоминание об Эдеме. Тыдымский дневник. Опыт метанойи. Александр Петрушкин

Чтение книги онлайн.

      А.П.: В первую очередь надо понимать, что всё, что я отвечу на этот вопрос, не может претендовать на безусловность. Даже то, что сами авторы РОПШ думают о себе и своих корнях, тоже не может быть безусловным, а то что мы видим, глядя на себя (тем более, при максимальной приближённости к объекту/себе) – всегда искажено.

      Итак, о авторах. Петрушкин – ощущает максимальную заинтересованность в метареалистической линии русской поэзии (Жданов, Парщиков, Кутик, Кальпиди периода «Мерцания»), из современников наиболее заинтересован в Андрее Таврове, Дмитрии Машарыгине, Андрее Санникове. Особняком в линии интересов стоит Леонид Аронзон. По моему скромному мнению – ни линия метареалистов, ни линия Аронзона ещё не исполнили себя полностью (хотя шансы на это в рамках развития Уральской поэтической школы были – увы, они остались нереализованными).

      Евгения Изварина – для меня нынешняя Евгения это так же попытка языка продолжить себя в линии метареализма, но несколько более облегчённая, менее замороченная/вымороченная, чем моя, она ближе к читателю.

      Дмитрий Машарыгин – совмещение линий Айги и метареалистов с определёнными акцентами на творчество «основных» уральских авторов (Андрей Санников, Юрий Казарин) – я бы даже сказал – некоторое преодоление этих поэтов в себе. Возможно, что в случае Дмитрия где-то слегка и я присоседился, поскольку наиболее густой диалог проходит/в рамках РОПШ проходил именно между нами. Ну мне так кажется.

      Маргарита Ерёменко – наиболее приближена к тому, что некоторое время назад именовалось Нижнетагильской поэтической школой, единственной сформировавшейся подшколой в рамках Уральского поэтического движения (такой ребрендинг некоторое время назад произвели создатели УПШ). Соответственно, сильно влияние женской части нижнетагильского коллектива (например, Екатерины Симоновой). И Евгения Туренко. Плюс определённое влияние того, что я бы назвал советской классической провинциальной поэзии. Для меня это такой женский вариант Алексея Решетова (но повторю – я вполне могу заблуждаться в отношении каждого из нас).

      Наталия Черных – самый удалённый от Урала автор, которого я причисляю к РОПШу – проживает в Москве. Здесь можно было бы говорить о влиянии «второй русской литературы», Ольги Седаковой и Елены Шварц. При всём при этом, если Седакова для меня всё-таки более автор католический, то Наталия Черных – в моём восприятии это вариант православной христианской (авангардной!) поэзии. Очень любопытно для меня.

      Ну и о Наталье Косолаповой – тут следует заметить, что это автор одного поэтического периода, поскольку пауза в её творчестве несколько затянулась. Ну и как бы сложно мне говорить о влияниях на мою жену. Вероятно, что главное влияние здесь – я. Причём не только (и не столько в плане поэзии. СКАЧАТЬ